Было очень странное ощущение. Как будто все последние дни он пробивался сквозь циклонный вихрь урагана и вдруг достиг его тихой безветренной сердцевины. Теперь всё стихло и успокоилось, всё возбуждение улеглось, и он уже не знал, который час или как долго он сидит здесь на кровати в гостинице и движется ли время вообще.

В этой тишине до него внезапно донёсся тихий голос, который по-мышиному тоненько, но настойчиво и давно пробивался к нему изнутри, но до сих пор его заглушал весь этот грохот. Голос, который задавал один простой вопрос, который уже давным-давно следовало бы задать.

Шаги по коридору. Хлопнула дверь соседней комнаты, потом вошёл Иешуа, один. От него пахло сигаретным дымом и кухонным духом. Он был в хорошем настроении.

– Слушай, ну что ты сидишь тут в темноте? – воскликнул он и включил свет. – Ты всё прошляпил, – рассказывал он и громко хлопал оконными створками, закрывая их. – Еда была не только отличная, но и обильная, к тому же хозяин выставил нам пиво, а потом явились двое музыкантов, пианино и контрабас – ах, какой был джаз!

Стивен смотрел на него словно из другого мира.

– Иешуа, – сказал он медленно и обстоятельно, – а что это была за секта, которая прорубила этот туннель? И главное – зачем?

31

31

Ирод повелел увеличить площадь Храмовой горы за счёт опорных стен и таким образом создать протяжённую террасу. На ней был возведён X., при этом подступы к нему террасами поднимались один над другим. Вокруг Храмовой горы тянулись великолепные мраморные колоннады, а в западной части два моста связывали X. с городом. Перед собственно X. располагался внутренний двор, «Двор Израиля» с алтарём размерами 32x32 локтя, бассейном для культовых омовений и бойней для жертвенных животных. На западе к этому двору примыкал передний двор для женщин; четыре угловых отделения были предназначены для насиреев, для прокажённых больных и для хранения древесины и масла.