Новак не отводил от агента взгляд.
— Послушайте, я ошибся. Я не брал в расчет себя, когда делал это утверждение, потому что знаю, что я этого не делал. Не пытайтесь меня запутать.
— Мог ли кто-нибудь еще из вашего отдела подбросить эти письма?
Новак снова поколебался.
— Подобное могли сделать всего трое сотрудников службы безопасности, но им бы пришлось действовать с кем-то в паре, потому что ни у кого из них нет самого высокого уровня допуска.
— Кто-то из вашего руководства мог это сделать?
— Да, есть несколько человек, у кого имеется подобный допуск, но им всем пришлось бы пройти через меня. По крайней мере, таков порядок. Хотя есть несколько уровней безопасности, которых даже я не знаю. Начальство могло оставить для себя лазейку. Но мне про это ничего не известно.
Фордис немного расстроился. На самом деле, до сих пор Новак не сказал ничего инкриминирующего, и ни в чем особо не прокололся. Его ошибка не была чем-то необычным — агент видел, как невинные люди ошибались гораздо сильнее, не справившись с давлением допросов.
Но дом, машины, ковры...
— Могу я спросить вас, агент Фордис, что заставляет вас думать, что эти письма были подброшены?
Фордис решил немного сменить тему разговор. Он пристально посмотрел на него.
— Вы же знаете, доктора Кру. Вы бы назвали его глупым?
— Нет.
— Могли бы вы назвать умным поступком то, что он оставил в своем ящике инкриминирующие его письма? И даже не попытался стереть их?
Молчание. Затем Новак кашлянул, прочищая горло.
— Но он их
Эти слова заставили Фордиса слегка стушеваться.
— Но вы их восстановили. Как?
— С помощью одной из наших многочисленных систем резервного копирования.