— Вы мне перезвоните?
— Сразу же. — И Джон нажал на кнопку, разъединив линию. — Черт! — крикнул он. — Женщины! Неужели нельзя сидеть дома и… — Он грозно посмотрел на дочь… — И есть! — прорычал он.
Эмбер посмотрела на него с вызовом:
— Ты будешь наконец звонить доктору Кросби?
Джон сделал глубокий вдох, чтобы прийти в себя, пока Полин набирала для него номер Яна Кросби.
— Что случилось, шериф? — вместо приветствия спросил Ян. Значит, у него есть определитель. — Я тут немного занят.
Джону не нужно было спрашивать, чем занят Ян: он слышал на заднем плане голос Кэрри.
— Это «скорая»? — спрашивала она.
— У вас что-то случилось? — спросил его Джон.
— У матери Кэрри случился сердечный приступ, — ответил Ян и понизил голос до шепота. — Она умерла.
Джон попытался переварить полученную информацию. Что еще, интересно, преподнесет ему эта ночка?
— Пожалуйста, передайте Кэрри мои соболезнования, — попросил он, почувствовав, как ощетинилась Полин. — Кстати, Меган не у вас?
— Меган? Нет, она на вечеринке. Извините, я не могу больше говорить.
И он повесил трубку. Джон сразу же перезвонил Сэнди.
— У него ее нет, — сказал он. — Через пять минут я за вами заеду, поищем вместе. Сэнди, — добавил он со спокойной уверенностью в голосе, — мы найдем ее. Я обещаю.
34
34
Меган разбудил чей-то приглушенный стон.
Сквозь сон — или это и был сон? — до нее доносились зловещие звуки. «Спасешь ли ты меня утром?» — пела Лиана Мартин, озаренная пламенем костра. Рядом сидели ее подруги и подпевали: «Я должна заполнить еще один пробел, подавить еще одно желание». Но тут пришел Джой Бэлфор с ящиком пива, и все стали пить и громко разговаривать, и прекрасные слова песни — «Дай мне шанс стать кем-то другим, это же так просто» — потонули в этом гаме. «Мне нужно свести последние счеты, зализать последнюю рану». Голос Лианы, выводивший нежную трель, постепенно понижался, пока из сопрано не перешел в альт: «Спасешь ли ты меня утром? Спасешь ли ты меня утром?» Пока наконец слова не стали цепляться друг за друга, а нежная мелодия не превратилась в сбивчивые резкие аккорды. Песня стала похожа на похоронное пение, которое перешло в горестное рыдание: «Ну же, солнышко, не трусь. Мы не должны делать ничего такого, чтобы потом казалось, будто мы где угодно, но не здесь…»
Меган открыла глаза и села. На этот раз она не удивилась, когда увидела уже знакомое ей убогое помещение. Она не