— Я, детектив-сержант?..

— И… — Люциус собрался с мыслями. — Все дело в штемпеле, доктор. Это письмо из Вашингтона. А Сент-Элизабет — главная федеральная психиатрическая клиника, верно?

Крайцлер несколько секунд молча смотрел на него, а затем его черные глаза наэлектрилизованно дернулись.

— Верно, — тихо, однако настоятельно произнес он. — Но поскольку они не приложили его биографии, я не… — И он с размаху шлепнул себя по лбу. — Дурак!

Ласло молнией метнулся к телефону, Люциус — следом.

— Учитывая правовую обстановку в столице, — быстро сказал он, — вряд ли это единственный случай.

— Вы просто гений недомолвок, детектив-сержант, — ответил Крайцлер. — Таких дел в столице каждый год по несколько штук!

Сару к ним привлекла суета:

— Люциус? Что вас так поразило?

— Штемпель! — Люциус встряхнул письмом. — В законах Вашингтона есть одна маленькая, но неприятная поправка о душевных болезнях и принудительном лечении. Если пациент не был официально признан умалишенным в округе Колумбия, но заключен в вашингтонское учреждение, он может претендовать на судебный приказ о защите неприкосновенности личности от произвольного ареста. И существует почти стопроцентная вероятность, что его выпустят.

— А почему она неприятная? — спросил я.

— Потому что, — ответил Люциус, пока Крайцлер пытался дозвониться до Вашингтона, — в этот город, а особенно в госпиталь Сент-Элизабет каждый год ссылают огромное количество душевнобольных со всех концов страны.

— Вот как? — подал голос Маркус. — И почему именно туда? Люциус сделал глубокий вдох — теперь стало заметно, насколько он сам взволнован.

— Потому что Сент-Элизабет — официальный госпиталь для солдат и матросов армии Соединенных Штатов, признанных негодными к несению службы. Негодными по состоянию психического здоровья.

Все это время мы все — Сара, Маркус и я — медленно смыкали кольцо вокруг Люциуса и Крайцлера, но при этих словах хищно ринулись вперед.

— Мы не заметили сразу, — объяснял Люциус, пятясь по мере нашего приближения, — потому что в письме нет ни слова о прошлом этого человека. Только описание внешности и симптомы болезни — мания преследования и навязчивая жестокость. Но если он действительно был на военной службе и в результате оказался в Сент-Элизабет, у нас есть шанс… малюсенький, но все же реальный шанс, что это может оказаться… — Люциус запнулся, но все же решился произнести последнее слово: — …он.

Гипотеза казалась правдоподобной, однако наши надежды в зародыше пресек телефонный звонок Крайцлера. Ему пришлось довольно долго прождать на линии, но в итоге он все же дозвонился до управляющего Сент-Элизабет, и тот к запросу Ласло отнесся с крайним презрением. Надо полагать, он был наслышан о нашем друге и испытывал к нему те же чувства, что и большинство его коллег. Крайцлер в свою очередь поинтересовался, не найдется ли в числе персонала госпиталя кого-нибудь еще, кто согласится помочь ему с этим делом, на что управляющий сказал, что персонал и так перегружен работой и уже оказал доктору «чрезмерную» помощь. А если Крайцлер желает лично рыться в архивах, то может, черт возьми, лично приехать в Вашингтон и копаться там сколько душе угодно.