Джеймс сидел за столиком в кафе, коротая время перед вылетом. Ждать в аэропорту ему совсем не хотелось, и он собирался приехать туда прямо перед отправлением рейса.

Слух ласкал джаз, и с каждой секундой в его сознание все больше закрадывалось предчувствие, что больше он такого джаза не услышит. Джаз Нового Орлеана имел какую-то особенную неповторимую изюминку, которую невозможно было услышать ни в одном другом исполнении.

Самеди зашел в кафе и сел за его столик. Джеймс усмехнулся, не каждый день Лоа жертвовал своим эффектным появлением, чтобы зайти в кафе, как обычный смертный.

Его необычный вид не вызвал в кафе чрезмерного внимания. Некоторые туристы схватились за фотоаппараты, но это было нормально. Все решили, что он просто часть представления, представления, которым в сущности Новый Орлеан и являлся.

–Если ты решил напоследок урвать по максимуму, то это бесполезно, тебе всегда будет мало.

–Знаю.

Джеймс посмотрел на музыкантов, продолжая постукивать ногой в такт музыке.

–Но не попробовать было бы глупостью.

–Попрощался с Борони?

Джеймс бросил на Самеди напряженный взгляд. Заметив это, Лоа засмеялся.

–Да не собираюсь я ее трогать. Пока что.

–Почему?

–Что?

–Она помешала твоим планам, провинилась перед одним из Баронов. Так почему она все еще жива?

Самеди достал из кармана свою неизменную сигару.

–Она не боится отстаивать свою точку зрения и не побоялась идти против меня, хотя и знала, что может перестать существовать просто по щелчку моих пальцев. Мне нравится. Только не вздумай говорить об этом ей или ее смерть, к нашему общему сожалению, наступит намного скорее, чем мы все рассчитываем. И это будет на твоей совести.

–Но от других ты это терпеть не стал? Да, я заметил, что Совет изрядно поредел.

–Я не стал терпеть не это. Совет не пытался дать мне отпор, он пытался меня подчинить. А этого я не потерплю. Да и того, что сделала Борони я обычно не прощаю, но иногда надо делать исключения.

Он пожал плечами.