— Видите ли, дорогой мой, — продолжал Лонгваль, нагибаясь и вытирая пыль с ботинок.

Прежде чем Майкл сообразил, что произошло, старик схватил край стола и с силой опрокинул стол на сыщика. Майкл не успел отскочить и упал; голова больно ударилась о край камина, револьвер выпал из рук. В одно мгновение старик был на нем, навалился на него всем телом и заломил руки за спину. Майкл пытался бороться, но чувствовал себя бессильным ребенком в мускулистых объятиях старика. Щелкнули стальные наручники: Майкл окончательно потерял свободу движений.

Снаружи донесся шум шагов. Старик быстро снял с себя шелковый халат, набросил на голову сыщика и крепко завязал. В это время раздался стук на крыльце. Убедившись, что пленник обезврежен, Лонгваль задул керосиновую лампу, взял один из канделябров и вышел в коридор. Увидев хозяина в ночной рубахе без пиджака, сыщик из Скотленд-Ярда извинился за беспокойство, причиненное человеку, только что легшему в кровать, и спросил:

— Вы не видели мистера Бриксена?

— Мистера Бриксена? Да, он был здесь, но минут десять назад ушел. Он пошел в Чичестер.

Майкл слышал голоса, но не мог разобрать, о чем шла речь и кто говорил. От шелковой ткани, плотно сжимавшей голову, он задыхался; он почти потерял сознание, когда старик вернулся в гостиную и освободил голову пленника.

— Если вы будете шуметь, я зашью вам рот, — сказал он так спокойно и добродушно, что невозможно было подумать, что он способен привести угрозу в исполнение. Но Майкл знал, с кем имел дело; он знал, что предок старика не раз прибегал к этой мере, чтобы успокоить свои не в меру крикливые жертвы. Почтенный господин, чей портрет висел на стене, не только вешал и рубил головы, он был также знатоком в искусстве пыток.

— Мне сердечно жаль, что вам придется проститься с земным существованием, — продолжал старик с искренним сожалением в голосе. — Вы молоды, и я относился к вам с глубоким расположением и уважением. Закон священен для меня, а его представители всегда стояли высоко в моих глазах.

Он открыл нижний ящик буфета, достал чистую салфетку, аккуратно сложил ее и крепко завязал рот Майклу, затем поднял сыщика и усадил в кресло.

— Если бы я был помоложе и посмелее, я бы сделал одну вещь, которая доставила бы подлинное удовольствие деду Шарлю. Я бы прикрепил вашу голову к чугунной решетке Скотленд-Ярда! Не раз я осматривал решетку с этой мыслью. Она очень удобно расположена для этой цели. Я не имел в виду специально вас, но я думал, что судьба в один прекрасный день может послать мне высокого сановника, министра, может быть, даже премьер-министра. Деду, как вам известно, принадлежала особая привилегия казнить королей и вождей политических партий — Дантона, Робеспьера и прочих. Но Дантон был самым великим из них.