— Спокойной ночи, — сказал он и вновь протянул руку.

— Мы обмениваемся рукопожатиями уже в третий раз за вечер, — заметила Белинда Мэри.

— Давайте расстанемся по-дружески, — пробормотал Мередит, — и помните…

— Я дала слово, — напомнила она.

— Когда-нибудь вы расскажете мне всю правду, как вы выбрались из подвала. Хорошо?

— Я вам все сказала.

— Далеко не все, милое дитя.

Девушка села в машину, комиссар захлопнул за ней дверцу и, наклонившись к опущенному стеклу, вежливо спросил:

— Виктория или Марбл Арк?

— Черинг-Кросс, — с улыбкой ответила она.

Машина тронулась с места, но, не отъехав и на десяток ярдов, резко остановилась. Мередит увидел протянутую из окна руку и подбежал к машине.

— А если вы мне понадобитесь? — спросила Белинда Мэри.

— Дайте объявление в газету. Начните словами «Дорогой Томми…»

— Нет, я начну с «Т.Х.»! — возмущенно воскликнула девушка.

— Тогда оно будет без ответа, — отрезал полицейский.

Водитель рванул машину с места, и Мередит со шляпой в руке остался в одиночестве на пустынной ночной улице.

Глава XVII

Глава XVII

Томас Хавьер Мередит был очень предусмотрительным человеком. Во всяком случае так считал сеньор Пауло Козелли, известный специалист в области криминологии. Он также говорил, что комиссар обладал совершенно невероятной интуицией. Разгаданная им тайна согнутой свечи — лишнее тому доказательство.

В особняке на Кадоган-сквер все еще хозяйничали полицейские. Время от времени комиссар навещал этот дом, заходил в спальню покойного и пытался мысленно воспроизвести ход событий того трагического дня. Жарко растапливал камин, запирал дверь на засов и проводил какие-то эксперименты с секундомером, никого не посвящая в свои сокровенные замыслы.