– Куда ты собрался, сынок?

Дяде Генри было прекрасно известно имя Дуэйна, но он всех мужчин моложе сорока называл «сынок».

– В город, сэр.

– Собираешься на бесплатный сеанс?

– Да, сэр.

– Ну, тогда залезай сюда.

Тетя Лина открыла дверцу старого универсального грузовичка, и Дуэйн вскарабкался внутрь. Оказалось, что там довольно тесно.

– Я с удовольствием поеду сзади, – предложил Дуэйн, сообразив, что занимает половину обтянутого красивой материей сиденья.

– Чепуха, – откликнулся дядя Генри. – В тесноте, да не в обиде. Садись!

Грузовичок зафырчал, тронулся с места и, подпрыгивая на каждой неровности дороги, проехал вниз по склону первого холма, благополучно миновал погруженную в тень долину и вполз на вершину другого холма, к Страстному кладбищу.

– Держись, пожалуйста, правой стороны, Генри, – попросила тетя Лина.

Дуэйн подумал, что старушка, должно быть, произносит эти слова каждый раз, когда они едут по этой дороге в город или куда-нибудь еще. «Сколько же раз это выходит за шестьдесят лет? – попытался прикинуть он. – Миллион?»

Дядя Генри покорно кивнул и продолжал ехать там, где и ехал, – точно посередине дороги. Он не собирался никому уступать удобную колею. Хотя солнце уже минут двадцать как опустилось за горизонт, здесь, наверху, было еще довольно-таки светло. Грузовичок прогрохотал по неровной, похожей на стиральную доску дороге и вскоре нырнул под сень деревьев, растущих вдоль Дохлого ручья. На фоне темневшего по обе стороны леса ярко вспыхивали мерцающие огоньки светлячков. Трава по обочинам, покрытая толстым слоем пыли, казалась неестественно светлой, будто мутант-альбинос. Дуэйн был доволен, что ему не пришлось идти пешком.

Пока они ехали к водонапорной башне, мальчик украдкой поглядывал на Генри и Лину Найквист. Им было примерно лет по семьдесят пять – Дуэйн знал, что на самом деле они приходятся Дейлу двоюродными дедушкой и бабушкой со стороны матери, – но все без исключения жители округа Кревкер называли их «дядя Генри» и «тетя Лина» и все без исключения уважали эту приятную, доброжелательную к окружающим пожилую пару. Знаменитая скандинавская уравновешенность спасала обоих от разрушительного влияния времени и позволяла даже в старости сохранить привлекательность. У тети Лины были совершенно белые, но густые и длинные волосы, розовощекое лицо счастливо избежало сетки морщин, а взгляд сохранил молодую ясность. В отличие от нее дядя Генри лишился бо́льшей части шевелюры, но уцелевший надо лбом чубчик придавал лицу выражение напроказившего мальчишки, ожидающего справедливого наказания от взрослых. Судя по рассказам Старика, дядя Генри, будучи вполне почтенным джентльменом, не упускал случая обменяться парой соленых шуточек за кружкой пива с приятелями.