Дейлу две ночи подряд снилась «Монополия», и он был этому очень рад.

На пятый день собака Грумбахера, глупый лабрадор по кличке Бренди, пробралась на веранду, разбросала «деньги» и сжевала четыре карты. С общего молчаливого согласия с «Монополией» на этом было покончено, и следующие два дня приятели вообще не виделись.

Десятого июля, в воскресенье, которое вообще не было похоже на воскресенье, так как мистер Стюарт вынужден был провести его в главном офисе фирмы в Чикаго, подвал их дома затопило.

С того дня жизнь уже никогда не была такой, как раньше.

В течение двух дней мама боролась с потопом, переставляя вещи с пола на верстак и пытаясь откачать воду с помощью дренажного насоса. За четыре года такие наводнения случались уже дважды, но каждый раз отец справлялся со стихией, удерживая уровень воды не выше двух дюймов. А сейчас вода продолжала подниматься.

Во вторник насос вышел из строя.

К полудню в доме отключилось электричество.

Услышав, что мама зовет его, Дейл спустился из своей комнаты. Гигантские ступеньки подвала вели в кромешную темноту. Мама стояла на предпоследней: с юбки капала вода, волосы, небрежно перехваченные лентой, растрепались. Она едва не плакала.

Дейл глянул вниз. Вода уже залила нижнюю ступеньку. Там было фута два глубины, возможно, даже больше. Волны плескались о ступеньку, на которой стояла мама, как во время бури на море.

– О Дейл, будь проклят этот потоп!..

Дейл удивленно посмотрел на маму. Он никогда прежде не слышал, чтобы она ругалась.

– Извини, солнышко, но у меня не работает насос, а вода дошла уже до уровня стиральной машины. Мне нужно спуститься в заднюю комнату, чтобы вкрутить пробку и… Черт, как бы я хотела, чтоб отец был здесь.

– Я все сделаю, мама.

Дейл изумился собственным словам. Он ненавидел подвал даже в самые лучшие времена.

Что-то подплыло к ступеням. Это могла быть и щепочка, но выглядело очень похоже на спину утонувшей крысы.

– Только надень старые джинсы, – посоветовала мать. – И захвати фонарик.

Наверх, в свою комнату, чтобы переодеться, Дейл отправился почти в полуобморочном состоянии. Чувство одиночества и потери, которое владело им со дня смерти Дуэйна, теперь как тисками сжало сердце. Он смотрел на свои ладони, будто они были чужими. «В подвал? В темноте?» Он переоделся, натянул самые старые кеды, закатал повыше штанины, захватил из соседней комнаты фонарик, проверил его и отправился вниз.

Мама протянула ему пробку:

– Щит как раз над сушилкой в…