Повинуясь какому-то неведомому чувству, она наклонилась близко к зеркалу, коснулась его лбом. Внезапно прохладная поверхность утратила твёрдость, легко прогнулась внутрь. Маруся вскрикнула от неожиданности, отпрянула, попятилась. С зеркалом творилось что-то непонятное. Оно двигалось, изгибалось и переливалось внутри рамы, словно хотело выплеснуться наружу, как тёмная глянцевая жидкость. Её отражение исчезло, растворилось в маслянистой жиже, как в кислоте. Сама она стояла, прижимая стиснутые в кулаки руки к груди, и смотрела: зрелище пугало, не укладывалось в голове, но в то же время чаровало, завораживало.

Маруся внезапно осознала, что именно видит перед собой, и содрогнулась от отвращения и ужаса, но, как ни старалась, не могла отвести взгляда. Между тем пульсация усилилась, толчки откуда-то из глубины зеркала стали более мощными. Мелко дрожа от страха и омерзения, она поняла, что происходит. Это было невообразимо и совершенно невероятно, но, судя по всему, она наблюдала процесс рождения. Безмолвный, беззвучный, и оттого ещё более пугающий. Нечто изо всех сил старалось прорваться сюда, к ней. Дотянуться до неё из запредельного мира.

– Нет, не надо, – бессвязно забормотала она, – что это…

Фонари во дворе неожиданно полыхнули ярче обычного и погасли. Маруся осталась в полной темноте и тишине. Она вдруг отчётливо представила себе, как что-то гадкое, скользкое, корчась, высовывается из зеркальных глубин и касается её лица в кромешной тьме. Ей даже показалось, что она ощутила на щеке горячее смрадное дыхание новорождённого монстра, и завопила так, как не кричала никогда в жизни.

Маруся не помнила, как выбежала из холла, оскальзываясь на гладком полу, как распахнула дверь и оказалась снаружи. Не слышала своих шагов, не понимала, что отчаянно зовёт на помощь попеременно то маму, то Руслана. Не знала, как оказалась на улице, окунувшись в благодатную прохладную свежесть ночи.

Дико оглядевшись по сторонам, она увидела, что фонари по-прежнему заливают двор ровным жёлтым светом. Кругом тихо и спокойно, никто её не преследует, угрожая отнять жизнь или рассудок. Мир вокруг опасно накренился, Маруся ощутила лёгкую дурноту, покачнулась и потеряла сознание.

Неизвестно, сколько она пролежала на каменных плитках, возможно, пару минут, а может, несколько часов. Первым ощущением был холод. Потом пришло понимание, что ей жёстко и неудобно лежать. Ныла поясница, болела левая рука, ушибленная при падении. Что с ней случилось? Почему она лежит ночью посреди двора, вместо того, чтобы мирно спать рядом с мужем? Блаженное неведение было недолгим: Маруся быстро вспомнила. Вместе с воспоминаниями вернулся страх.