– У нас с Варей шесть лет разницы, она моложе меня. Но её посвятили, когда ей исполнилось тридцать три. «К этому возрасту полностью раскрывается, расцветает колдовской дар», – говорила Ева. Такой она и осталась навсегда. Меня посвятили в двадцать девять. Поэтому сейчас кажется, будто она чуть старше. До посвящения мы учились, путешествовали. Я, например, несколько лет жила в Петербурге, а потом в Париже. Занималась живописью, между прочим. Говорили, у меня есть данные. Позже покажу свои картины. Чудное было время, – ностальгически произнесла Шустовская, – мир так изменился с тех пор… А Варенька – о, она умница! Всячески развивала свои способности. Обучалась медицине и психиатрии, и сейчас продолжает своё образование. Уверена, она могла бы заткнуть за пояс любого профессора. И материал для исследований и опытов богатейший. Взять хотя бы твою дражайшую супругу. – Ирина качнула головой в сторону комнаты, где спала Маруся. – Поверь, чтобы грамотно ввести человека в состояние полнейшей прострации, подавить волю, отключить разум, заставить функционировать за счёт инстинктов, требуется немалое мастерство. Ведьма и опытнейший психиатр в одном лице – взрывоопасное сочетание. Она несколько недель нажимала на болезненные точки, расшатывала психику, размягчала мозг – и вуаля! Лёгкий завершающий штрих – и кто теперь твоя Маруся? Не то растение, не то животное. В таком состоянии она прекрасно исполнит роль Сакрума для тебя, дорогой.

…Ночь была на излёте, постепенно начинало светать. Руслан стоял возле забора, огораживающего территорию, которая должна была стать садом. Как Маруся радовалась, как мечтала посадить здесь сливы, персики, яблони. Развести огород, кормить их с Алиской овощами с грядки…

«Несколько недель», – небрежно бросила Ирина. Маруся так долго жила в аду! Когда это началось? Один Бог знает, что творила с ней Варвара, какие ужасы внушала, как издевалась… А он, занятый собой, погружённый в свою «влюблённость», ничего не желал замечать. Руслан вцепился в изгородь, до боли сжал руки. Искупить свою огромную вину можно только одним способом. Найти выход.

Он с тоской вглядывался вдаль. Где-то там шла нормальная, привычная, такая желанная и недоступная теперь жизнь. Это была одна из окраин Каменного Клыка, и дальше простирались километры целины – луга, перелески, овражки. Неосвоенная земля, никаких автодорог. Ну и что, бросил бы всё и пешком отправился, будь такая возможность. Куда-то да добрался бы. Но Маруся…

Эти земли, вероятно, тоже будут застроены: посёлок растёт, расползается уродливым чернильным пятном. Хотя, возможно, в той стороне как раз застройки и не будет. Существуют же, наверное, чёткие границы поселений? «Интересно, где проходят границы Каменного Клыка?» – подумал он.