— Я боюсь, что не сумею накормить тебя, — сказал он. — Единственное, что я могу сделать…

И он направился к ручью. Когда вернулся, перед Джоан был уже не уродливый старик, а Джемс Морлек.

— Я не верю своим глазам, — прошептала пораженная девушка. — Боюсь, что все это сон, я проснусь и… — она задрожала при этой мысли.

— Нет, это не сон, — успокоил ее Джемс. — Мы находимся в двух милях от побережья, и вряд ли люди Сади осмелятся преследовать нас здесь.

Джемс был прав. Преследователей не было видно, и они беспрепятственно достигли сторожевого домика.

На сторожевом посту оказался испанский офицер: беглецы достигли полосы побережья, являвшейся зоной испанского влияния.

Джемс переговорил с офицером и объявил Джоан:

— Нам придется направиться отсюда вдоль берега. Испанцы по политическим причинам не могут сопровождать нас до Танжера. Французы тщательно следят за тем, чтобы их соседи не переступали границы. Но я не думаю, чтобы нам угрожала какая–либо опасность.

Вечером они расположились на берегу моря. Вдали виднелись огоньки Танжера. Джемс разостлал полученные у испанцев одеяла у полуразвалившейся сторожки. Устроив на ночлег Джоан, он устроился неподалеку от нее.

Джоан, засыпая, подумала о том, что ее брак с «нищим» является действительным и законным, и это не огорчило ее: она хотела, чтобы этот обряд сохранил свою силу.

Глава 31. РАЛЬФ РАССЧИТЫВАЕТСЯ С ГАФИЗОМ

Сади Гафиза доставили в дом Гамона слуги.

Они громко постучали в ворота. Ральф Гамон поспешил на стук и отворил окно.

Ворота были заперты, и без его разрешения никто не мог попасть в дом. Перед воротами в свете фонаря смутно маячили силуэты. Чей–то пронзительный голос назвал его по имени. Узнав голос Сади Гафиза, Гамон поспешно спустился к привратнику.

— Впусти его, — приказал он.

Увидев Сади, он сообразил, что произошло нечто весьма Серьезное. Он помог раненому пройти в дом и терпеливо выслушивал его стоны. Сади был ранен в плечо.

— Аллах! — стонал Сади. — Почему я не отправил этого проклятого пса в преисподнюю?

Гамон велел позвать рабынь и осмотреть рану.

— Ничего, — резко заметил Сади. — Когда он стрелял в меня в прошлый раз, дела обстояли хуже.

— Что? Когда стрелял в прошлый раз? В вас? — переспросил изумленный Гамон и изменился в лице.