— Да, я его видела вчера. Поздно ночью. — Она знала, что Марку известно об этом. Ему наверняка сообщили о визите Брадлея.

— Зачем он приходил? Вы не захотели откровенно мне сказать, что он приходил сюда, а заявили, что узнали о покушении из газет. Неужели и вы пойдете против своего старого друга?

Она покачала головой.

— Если вы полагаете, что я собираюсь донести на вас полиции, то вы ошибаетесь.

Марк улыбнулся и приветливо похлопал ее по плечу:

— Вы, должно быть, думаете, что я сержусь на вас, потому что вы дружите с Брадлеем? Уверяю, что меня это нисколько не трогает. Если бы вы могли избавить его от предвзятости на мой счет, если бы смогли ему втолковать, что я вовсе не являюсь каким–то королем преступного мира, о которых читаешь в криминальных романах, и что я уже прекратил торговлю контрабандой, вы бы оказали мне большую услугу, Анн. У меня достаточно денег для того, чтобы я мог себе позволить роскошно жить, ничего не делая, и работа мне в достаточной степени опротивела. Я бы достойно вознаградил вас за это.

— Я не нуждаюсь в вознаграждении, — ответила девушка. — Я уезжаю в Париж.

— Вы возвращаетесь в школу? — Марк был искренне удивлен.

Она утвердительно кивнула.

— Пожалуй, это резонно, — облегченно вздохнул Марк. — А о наших денежных взаимоотношениях мы еще потолкуем…

В комнату вошел слуга и подал Марку телеграмму. Продолжая беседовать с Анн, он равнодушно вскрыл ее и нахмурился.

— Во всяком случае, приятного в этом мало! — сказал он. — Месяц тому назад подобнее известие обрадовало бы меня. Но теперь, когда вы лишены шоферских прав, стали такой подозрительной и подружились с начальством Летучего Отряда, в этом кроется для меня большая опасность…

В голосе его звучало безразличие, но Анн поняла, что он обеспокоен не на шутку.

— Что, снова прибыла партия сахарина? — спросила она, пытаясь улыбнуться.

Он кивнул головой и протянул ей телеграмму. Она прочла: «75 К. Л. в виду».

Подписи на телеграмме не было — по–видимому, текст был шифрованным.

— Я ведь сказал этим болванам, чтобы они больше не посылали! Это, должно быть, партия, высланная Лютерном из Брюсселя…

Поглядев на Анн, он криво усмехнулся.

— Если б я вздумал просить вас получить для меня посылку, то вы бы, конечно, сообщили о ней Брадлею и упрятали меня за решетку!

— Это сахарин?