* * *

Стейни сидел в Пентонвильской тюрьме. Однажды он выглянул в окно и сказал соседу по камере:

— Слыхали ли вы когда–нибудь о Марке Линге? Вон его ведут. Умный парень. Я мог бы его спасти. Увидев его с этой девушкой, я сразу понял, что его ожидает. Я когда–то имел дело с ее отцом. Лингу до него далеко. А Анни не уступает в ловкости своему папаше.

На следующий день Стейни узнал, что Марку дали семь лет.

— Жаль, что не семьдесят, — сказал бывший помощник Линга.

ПРОВАЛ ФРЕДДИ ВЕНА

Инспектор Ратор никогда не интересовался опереттой. В тот роковой вечер он попал на представление только потому, что его пригласил Джонни Крю, который собирался купить театр «Элько». Там сыщику и довелось в первый и последний раз увидеть Фредди Вена.

* * *

Джонни Крю был влюблен в Диану Дональд, которая играла второстепенные роли, часто даже без слов, но зато славилась своей красотой.

В этом же театре выступала прославленная актриса Альна Вен. Они с Дианой были поразительно похожи: те же волосы, то же лицо, тот же голос. У Дианы были очень красивые ноги. Театральные критики называли их бесподобными, к большому возмущению Джонни Крю. Он не желал, чтобы репортеры описывали ее внешность вместо того, чтобы восхищаться талантом мисс Дональд. Во всех других отношениях он весьма сочувственно относился к ее увлечению театром, мечтал о блестящих ролях для Дианы и поддерживал в ней веру в успех.

Он мог бы в любой день жениться на ней, поскольку обладал значительным состоянием. Но Джонни не торопился, жалея Диану. Брак, по его мнению, сразу и навсегда лишил бы ее возможности стать звездой сцены.

Диана восхищалась Альной и считала ее самой красивой женщиной на свете. Надо сказать, что публика вполне разделяла мнение Дианы. В дни выступлений миссис Вен у кассы стояла длинная очередь. Своей прекрасной игрой она не раз спасала скверную пьесу, провал которой казался неминуемым. Игра Альны захватывала, ее голос очаровывал. Она принадлежала к тем немногим артисткам оперетты, которые не только поют, но и играют.

Почти никто из зрителей не называл ее в разговорах по фамилии. Она была единственной знаменитой Альной. Это имя, написанное огромными буквами, красовалось на всех афишах театра.

— Замужество? Какая чушь! — горько воскликнула Альна, когда Диана в очередной раз заикнулась о своих отношениях с Джонни. — Иногда брак приносит счастье, но большей частью он разбивает сердце. Поверь, Диана, для тебя гораздо лучше оставаться независимой актрисой. Ведь у тебя есть талант, моя милочка. Ты очаровательно играешь. Если бы ты была умницей, то приняла бы предложение господина Доваша выступать у него и ушла бы из «Элько». Немножко рекламы — и твое имя стало бы известным. Тогда вместо жалких шести фунтов в неделю ты получала бы все триста.