— Знаете, почему вы мне нравитесь, Майкл? Потому что с вами приятно беседовать… Даже о преступлении, законе и правосудии. Вы не так односторонни, как некоторые из моих друзей.

— Высокая оценка моих способностей меня радует, но когда для этого забираются в мою квартиру, то здесь уже не до комплиментов. Я ясно выражаюсь?

— Хотелось только знать, что вы обо мне написали, — сказала она, поглядывая на сейф, стоящий в углу.

— Не ожидала, что найду вашу переписку, так открыто лежащую на письменном столе. Единственной целью визита было — открыть вот это…

И Кэтти указала на сейф.

— Недавно вы меня видели у Зэбо, — заметила она. — О чем вы подумали?

— Я скорее предположил, что вы, по своей наивности, проникли в коммерческие интересы осведомленного и болтливого господина Болтовера.

— Он довольно разговорчив, не правда ли? — согласилась она, — но, несмотря на это, очень милый юноша. Всевышний не одарил его блестящим разумом, но мы не будем радоваться несовершенству наших ближних.

— Чего вы добивались от Рэгги? — спросил Майкл.

— Хотела только поближе с ним познакомиться, — этот тип людей привлекает мое внимание.

— Чего вы добивались от Рэгги? — повторил он.

— Как вы однако настойчивы! — засмеялась Кэтти.

При этом она встала и принялась медленно расхаживать по комнате. Остановившись перед этажеркой С книгами, взяла несколько из них.

— Какой у вас вкус, Майкл! Теннисон! Какой ужас!

— Вы и Броунинга найдете, — заметил он небрежно.

— Это уже нечто лучшее! — воскликнула она, улыбаясь. — Впрочем, у вас уютный кабинет. Почти таким я его себе представляла.

Она раскрыла книгу.

— Вижу, что вы были в Винчестере. Дядя тоже. Вы очень несправедливы к нему. Надо принять во внимание, что он душевно испорчен и что преступления для него — болезнь.

— А для вас?

— Для меня они — любимая страсть. То, что при этом испытываю, я нахожу прекрасным!