— Мария, сейчас все решаешь ты. Если ты скажешь «нет», то я постараюсь укокошить хотя бы парочку, но я не Рембо и со всей этой сворой не справлюсь, их слишком много. А потом мы умрем. Они не отпустят нас отсюда живыми. Или…

Я представила, что будет с моими родителями и с матерью Ника, когда утром наши изрезанные тела обнаружат во дворе, и на меня накатила такая тоска, такая безнадега, что я уже была готова согласиться на все, лишь бы только этого не случилось.

— Или что? — одними губами спросила я.

— Или ты станешь моей здесь, сейчас, на глазах у всех этих отморозков. Поверь, я и сам не хочу такого «счастья». Теперь все зависит от твоего ответа. Так «да» или «нет»?

— Ты точно не дьявол? — решила я уточнить. — Нет?

— Нет, — успокоил меня он, — я всего лишь Ник, но они не должны этого знать. Так что ты мне скажешь?

Я посмотрела на неподвижных людей, замерших в ожидании, и покраснела. Вот чего бы мне хотелось в этой жизни меньше всего, так это заниматься любовью при посторонних. Хотя нет, вру, меньше всего мне хотелось, чтобы случилось то, что задумал этот чертов Учитель! Никогда раньше я даже не задумывалась над тем, как, оказывается, мне дорога моя жизнь!

— А дьявол, он здесь? — все так же беззвучно, одними только губами спросила я.

— Надеюсь, что нет, — неуверенно ответил он, — но наверняка сказать тебе не могу.

— Хорошо, — вздохнув, прошипела я, — я согласна, только они мне мешают, — я перевела взгляд на сатанистов.

— Извини, малышка, здесь я ничего не могу сделать, — грустно признался он, — закрой глаза и не смотри на них. Я постараюсь, чтобы это было не очень больно и закончилось поскорее.

Я послушно зажмурилась. Хорошо, что эти сволочи молчали, мне почти удалось поверить в то, что в помещении, кроме нас с Ником, больше никого нет. Слушая, как шуршала его одежда, когда он раздевался, я вся сжалась в комок. Часто я представляла себе, как это будет. Да чего уж врать себе самой, иногда я безумно этого хотела, но сейчас не было ни желания, ни страсти, только страх. Страх и холод.

Но, когда я почувствовала на себе тяжесть его тела, и страх, и холод, и стыд куда-то испарились. Я замерла и ждала, что же будет дальше. Нет, ничего общего со страстью это чувство не имело, скорее, это было любопытство.

Медленно, осторожно, чтобы не причинять мне лишней боли, он попытался проникнуть в меня, но что-то не заладилось. Видимо, у моего скрипача до меня еще не было девственниц. Он повторил свою попытку, но с тем же самым результатом, вернее, без результата.

Да уж, видимо, в таком деле осторожность только мешает. Тогда он перестал со мной миндальничать и резким движением полностью вогнал в меня свой член, заставив закричать от боли. Но вместо крика с губ сорвалось лишь слабое шипение. Мне показалось, что внутри меня что-то взорвалось. Уже не думая о возможных последствиях, я изо всех сил старалась освободиться из-под него. Но, учитывая то, что руки и ноги мои по-прежнему были прикованы к столу, сделать это было непросто.