Грифельная стенограмма была больше по душе. Правда, времена изменились, уже не встретишь сообщения, что по такому-то телефону вам пососут. Никто не заявлял, что «Цой жив», а «Пьяница ельцин справацировал бойню в буденовке». Последняя надпись ранее была Вовкиной любимицей, он тоже злоупотреблял, как тот президент, и страдал неграмотностью, как писавший. Конечно, встречались старые, знакомые и милые сердцу заявления о том, что некая «Таня – сука», «Серый – извращенец», а «Жидам – вон из России!» Вовка мечтал, что высокие чиновники рано или поздно прочтут, что «Гитлер был крут» и «Весь мир бардак!», но чиновники почему-то не ходили по свалкам, и мнение народа оставалось для них загадкой. Появились нововведения, с юмором и не лишённые таланта:
Цой жив
Пьяница ельцин справацировал бойню в буденовке
Таня – сука», «Серый – извращенец»
Жидам – вон из России!
Гитлер был крут
Весь мир бардак!
«Товарищи! Вернём слову «крылышки» первоначальное, высокое значение!»
«Товарищи! Вернём слову «крылышки» первоначальное, высокое значение!»
«Пролетарии всех стран, извините!»
«Пролетарии всех стран, извините!»
«Лучше колымить в Гондурасе, чем гондурасить на Колыме…»
«Лучше колымить в Гондурасе, чем гондурасить на Колыме…»
«Какой быстрый ездок не любит русской?»
«Какой быстрый ездок не любит русской?»
«Секс без дивчины – признак дурачины…» и тому подобное. Некий поэт поведал:
«Секс без дивчины – признак дурачины…»
«Я обычно, как напьюсь, головой об стену бьюсь…».
«Я обычно, как напьюсь, головой об стену бьюсь…».
К сожалению, дальнейший текст размыт и нечитабелен. Стена, самим фактом своего существования, рождала чувства изумления и фантазии. Кто-то зачеркнул жирное слово из трёх букв и написал ниже: «Здесь было неприличное слово». Кто-то так и выразился: «Чего только не увидишь на этой стене!» Свежие надписи своей закономерностью прогоняли улыбку и вселили в Володю дрожь. По мере прочтения он понял, как дрожь вырастает в холодный мерзкий страх.