Полмили от дома Эверетта Киппера, но сейчас мы полагали, что это не имеет никакого отношения к делу. Майло постучал в парадную дверь в восемь вечера.

Мартин сама вышла открывать в длинном восточном халате зеленого шелка, украшенном вышивкой в виде золотых драконов. На ногах у нее были золотистые сандалии. Педикюр — розовый. Волосы, покрашенные хной, похоже, только что причесаны. В ушах — крупные шестигранные серьги. Позади Мартин виднелся широкий белый холл с застланным травертином полом.

Ее удивленный взгляд сменился строгим и внимательным.

— Профессор Делавэр.

— Спасибо, что помните меня.

— Сначала вы произвели… впечатление.

Она внимательно рассматривала Майло. Я представил его.

— Полиция, — спокойно произнесла Мартин. — Что-то еще о мистере Драммонде?

— Нет, о мистере Шулле, — ответил Майло. Мартин опустила руки.

— Входите.

Дом, освещенный «под настроение», имел застекленную крышу. Из окон открывался вид на сад и длинный узкий бассейн, повторявший изгибы высокой белой стены. На стенах висели большие абстрактные картины. В бронзовых шкафах стояла современная стеклянная посуда.

Элизабет Мартин усадила нас на низкий диван, обитый черной замшей, а сама устроилась в шезлонге.

— Ну, рассказывайте, в чем дело.

— Профессор Мартин, — начал Майло, — мы расследуем деятельность Гордона Шулля, возможно, преступную. Извините, я не имею права сказать вам ничего больше.

Из столовой донеслись звуки, звяканье посуды, шум льющейся воды. На кухне кто-то был.

— Вы не можете сказать мне ничего больше того, что сказали, а я должна сообщить вам все, что вы хотите знать.

— Точно так, — улыбнулся Майло.

— Ну что ж. Это, наверное, справедливо.

Мартин положила ногу на ногу, по зеленому шелку пробежала волна. От нее пахло духами, с едва уловимой травяной ноткой. Выглядела она собранной.

— Профессор Мартин, — заговорил Майло, — это очень серьезное дело, и обещаю впоследствии информировать вас.