Услышав тон Петры, Лавинье нахмурился:

— Я говорю честно.

— Именно так и должно быть. — И Петра отвернулась от него.

Вскоре после этого пришли Майло и Рик. Последний, воспользовавшись своим удостоверением доктора медицины, прочитал историю болезни и поговорил с персоналом травматологического отделения.

Выйдя оттуда, он сказал:

— Никаких обещаний, но интуиция подсказывает мне, что он выживет.

— Отлично. — Петра, истощенная, слабая, чувствовала себя бесполезной и виноватой. Она подумала: «Надеюсь, что твоя интуиция хоть чего-нибудь стоит».

Когда она вышла в комнату ожидания, там сидела блондинка лет тридцати пяти с журналом «Элле» в руках. На ней был облегающий-черный свитер с высоким воротом, белые джинсы и босоножки на высоких каблуках. Педикюр — розовый. Все при ней: волосы, грудь, когда-то безупречное лицо и сейчас выглядело великолепно.

Одежда под стать душевным страданиям.

Она и Петра смерили друг друга взглядами. Петра села.

— Извините, вы… из полиции? — спросила женщина.

— Да, мадам.

Женщина встала и подошла к ней. На Петру пахнуло духами. Маникюр тоже розовый, с перламутром. Она то и дело заламывала руки.

— Могу ли я вам чем-нибудь помочь?

— Я… я знаю Эри… детектива Шталя. Мне позвонили из больницы, потому что нашли у него в кармане номер моего телефона, и они… — Женщина не закончила фразу.

Петра встала и протянула ей руку:

— Петра Коннор.

— Кэти Магари. Как он?

— Ему лучше, Кэти. — Магари глубоко вздохнула.

— Слава тебе Господи.