— Ну, так. И куда же мы можем со всем этим пойти?
— Куда пойти? — переспросил он. — Если ты спрашиваешь, могу ли я уговорить Чикеринга или службу шерифа провести расследование по подозрению Рэмпа в тайной сексуальной жизни, то ответ тебе известен. Может, мне покопать под ним и под «золотым мальчиком»? Что мы теряем?
— Еще денек на пляже?
— Напомни, чтобы я взял с собой
— Тебе удалось еще раз съездить к Макклоски?
— Был у него сегодня во второй половине дня. Он спал, когда я приехал. Священник не хотел, чтобы я его беспокоил, но я проскользнул с черного хода и поднялся к нему в комнату. Он даже не удивился, когда увидел меня, — у него был вид смирившегося со всем старого зэка.
— Что-нибудь узнал?
Он покачал головой.
— Этот тип нес все то же религиозное дерьмо, что и прежде. Я попробовал на нем все свои коповские трюки. Ничем не смог его пронять. Я уж начинаю думать, что у него и впрямь не все дома. — Он постучал себя по черепу. — Nada aqui[14].
— Но это не исключает того, что он мог нанять кого-то для расправы с ней.
Майло не ответил, поглощенный своими мыслями.
— Что с тобой?
— Ты заронил кое-какие мысли — относительно Рэмпа. Неплохо бы узнать, насколько Джина осведомлена на самом деле о его сексуальных аппетитах. Как думаешь, могла она обсуждать это со своими лечащими врачами?
— Вполне возможно, но я не думаю, что они согласятся нарушить конфиденциальность отношений с пациентом.
— А мертвые тоже имеют право на конфиденциальность?
— С точки зрения этики — да. Я точно не знаю, как обстоят дела с юридической стороны. Если будут основания подозревать, что совершено преступление, врачам, возможно, в конце концов придется показать свои записи. Но пока до этого не дошло, я не думаю, что они охотно пойдут навстречу кому бы то ни было. Любая огласка может лишь повредить им.
— Да, — сказал Майло. — Пациент в озере не тянет на Нобелевскую премию в области медицины.
Мои мысли вернулись к черной воде. Тридцать с лишним километров мути.
— Если она на дне водохранилища, каковы шансы найти тело?