Голубые глаза метнулись в сторону и вернулись. Маленькая дверца захлопнулась, а большая открылась. На крыльцо вышла женщина лет под сорок. Рост под метр семьдесят, аккуратная фигура, коротко подстриженные светлые волосы с розоватым отливом. Глубоко посаженные голубые глаза на продолговатом, усеянном веснушками лице. Полные губы, заостренный подбородок, чуть оттопыренные уши, выглядывающие из-под короткой стрижки. На ней была кофточка в красную и белую горизонтальную полоску, с короткими рукавами и вырезом «лодочкой», белые парусиновые брюки и кроссовки на босу ногу. В ушах крошечные бриллиантики. Она могла бы быть одной из Лас-Лабрадорас.

— Джен Роббинс, — сказала она, окидывая меня взглядом. У нее были длинные, без лака ногти. — Нам лучше поговорить здесь.

— Конечно, — согласился я, ощущая каждую морщинку на своей одежде.

Она подождала, пока я не вошел, потом закрыла за собой входную дверь.

— Так зачем вы разыскиваете Кэти?

Я был в затруднении. А вдруг Кэти Мориарти скрывала от сестры, что лечилась в клинике? Она открыто разговаривала с Джойс, владелицей ресторана, но ведь незнакомых людей очень часто считают самыми надежными хранителями чужих тайн.

— Это сложно, — ответил наконец я. — Самое для меня лучшее было бы поговорить с вашей сестрой лично, миссис Роббинс.

— Разумеется, это было бы лучше всего, доктор. Я и сама хотела бы поговорить с ней лично, но вот уже больше месяца, как она не дает о себе знать.

Прежде чем я успел ответить, она продолжала.

— Впрочем, такое случается не впервые, принимая во внимание то, как она живет, — ее работу.

— И какая же это работа?

— Журналистика. Она пишет, Раньше работала в «Бостон глоб» и в «Манчестер юнион лидер», но теперь она — свободный художник, сама по себе. Пытается добиться публикации своих книг — одна у нее даже вышла несколько лет назад. О пестицидах. «Плохая земля» — может, слышали?

Я промолчал.

Она усмехнулась — с некоторой долей удовлетворения, как мне показалось.

— До бестселлера она не дотянула.

— Ваша сестра родом из Новой Англии?

— Нет, родом она отсюда, из Калифорнии. Мы обе выросли во Фресно. Но после колледжа она вернулась на восток, сказала, что считает Западное побережье культурным захолустьем.

Она быстро взглянула на автофургон и игрушечные велосипеды и нахмурилась.

— Она приехала сюда, чтобы о чем-то написать?

— Думаю, да. Она мне ничего не сказала — вообще никогда не говорила о своей работе. Конфиденциальные источники, разумеется.