Энни ждала, пока гудки шли и шли. Наконец, ее соединили с кем-то за коммутатором.

― Я бы хотела поговорить с сержантом Йеном Брэдшоу, ― сказала она.

― Пожалуйста, оставайтесь на линии.

Снова прошли гудки, три раза, а затем на линии раздался мужской голос.

― Брэдшоу.

Больше во время этого разговора Йен Брэдшоу не произносил ни слова. Вместо этого, он слушал Энни, которая говорила так, будто прежде чем ему звонить, хорошо обдумала свои слова. Она назвала ему свое имя, свое местонахождение и рассказала о своих намерениях, и о том, кого в них винила. Затем она сказала ему приходить одному и, не дав ему ответить, повесила трубку. Как только он понял, что она больше не на связи, Брэдшоу помчался к двери.

***

Когда Брэдшоу достиг места, он увидел взволнованную женщину. Она стояла недалеко от большой группы работников из офисного комплекса, которых эвакуировали в пункты сбора на разных углах парковки. На заднем фоне непрерывно звенела пожарная тревога.

― Кто вам позвонил? ― спросила она, когда он показал ей удостоверение.

― Я собиралась вам звонить. Мы только что ее увидели...

И она показала на фигуру, высоко на крыше. Брэдшоу не мог ее разглядеть, но должно быть это была Энни Белл. Кажется, она сидела на краю здания, свесив ноги.

― Она сказала мне, что у нее встреча с советником по налогам, ― затараторила женщина. ― Она бывала там прежде, много раз. Я никогда бы не подумала...

― Все в порядке.

Брэдшоу поднял руку, чтобы успокоить ее, а затем снова перевел взгляд на Энни Белл.

― Пожалуйста, просто скажите мне, как до нее добраться.

Когда Брэдшоу вошел в здание, пожарная тревога еще ревела, и ему пришлось выносить ее звон, пока он торопливо взбегал по двадцати пролетам лестницы, наконец, он добрался до крыши со сбившимся дыханием и вышел через открытые двери пожарного выхода. Он не бывал на крышах с тех пор, как его бывший напарник упал через стеклянную крышу и сломал себе спину. Констебль Алан Картер больше никогда не сможет ходить. Брэдшоу и раньше не любил высоту, но в то день его страх только усилился.

Теперь, когда он шагал по крыше двенадцатиэтажного офисного здания, вокруг него вихрился злой северный ветер. Брэдшоу знал, что падать с этой плоской крыши на безжалостный бетон внизу придется свыше сотни футов, и у него началось то, что можно расценивать как повышенное состояние тревоги, так как он мог это контролировать. От этого его пульс ускорился, что повлияло на его способность нормально дышать, и породило алогичную уверенность, что в любой момент он замертво рухнет вниз. Его врач называл такие состояния «паническими атаками», но Брэдшоу не нравилось слово «паника».