— Кай, ты говорил, что у тебя маленькая проблемка, а здесь — изувеченный труп.

Уверенность Кая была спокойной водной гладью, а недовольство, Андрея сыграло роль булыжника, который нарушил общее спокойствие и каждому из кругов на водной поверхности можно было дать имя — неуверенность, невнятность, растерянность, паника, замешательство.

— А что случилось с его глазом? — очень не вовремя поинтересовался наркоман.

— Не усугубляй, — Кай гаркнул на наркомана и продолжил разговор с Гансом. — Послушай, этот человек — убийца. Он застрелил собственного брата, его жену и ребёнка.

— Эти обвинения высосаны из пальца. Никаких прямых доказательств я не вижу.

— Он лично во всём признался.

— После допроса с пристрастием? Любому человеку выковыряй глаз, и он признается во всех смертных грехах.

— Глаз был удалён уже после его смерти.

— Но зачем?

— Мы сейчас немного отклоняемся от главной проблемы. Так ты мне поможешь или нет?

Губы ночного сторожа застыли, лицо поменяло цвет, он, словно хамелеон, демонстрировал немой протест против гнусного насилия и необоснованного увечия человеческого тела. Кай выжидал. Трое застыли над остывшим трупом в нелепой немой сцене, пытаясь решить его дальнейшую судьбу.

— Ладно, — сторож сдался, — я помогу тебе, но при одном условии.

— Я заплачу, сколько скажешь! — Кай просиял в надежде на успех.

— Мне не нужны твои деньги, я это сделаю не для тебя, а для него, — Андрей устало выдохнул и указал на скорченный синеющий труп.

— Тогда проси всё, что хочешь, я готов на любое твоё условие.

— Я хочу, чтобы ты уехал из этого города. У меня есть дочь, ей шесть лет. На следующий год она пойдёт в школу. И мне хочется, чтобы в нашей богом забытой периферии было меньше хотя бы на одного конченого ублюдка.

— Но я же не…

— Мне плевать на твои оправдания. Уезжай! И будь добр, дружка своего забери.

Такого поворота Кай не ожидал. Стыд и обида наступили ему на горло.

С одной стороны, Кай лично не убивал, но по его наводке убил его подельник. А с другой стороны, произошло убийство, и человеку, смотрящему на всё это со стороны, плевать, какой грех был за убитым, сейчас мы считаемся цивилизованным обществом и убивать человека в знак наказания — неэтично.