– Пиф, – Кирилл постучал по верхнему листку. – Он же Епифанов Евгений Максимович. Тысяча девятьсот шестьдесят девятого года рождения.

– Епифанов, – сказала Ванга. – Поэтому Пиф.

– Был прописан по адресу: Москва, Измайловский бульвар, дом сорок три…

– Дай подумать, – сказал Сухов. – Дом Кривошеева?

– Практически, – подтвердил Кирилл. – Соседний двор. Призывался в армию на срочную службу в 1987 году. Наро-Фоминск, далее группа Советских войск в Германии.

– ГСВГ, – произнесла Ванга. – 87–89.

– Так точно, принцесса, – бодро подтвердил Свиркин.

– А вот дальше самое интересное: Григорьев и Пиф служат вместе с Наро-Фоминска, с учебки, и дальше попадают в одну часть, где к ним присоединяется этот самый Рашид. Киримов.

– Служили три товарища, – говорит Сухов.

– Преамбула, – кивает Кирилл. – А теперь амбула. Пришлось повозиться, покопался чуток в интернете. Да. Действительно. Евгений Максимович Епифанов скончался четверть века назад, в 1993 году, – он кивнул Ванге. – Информация достоверная. Но… Друзья съезжались на похороны и пообещали позаботиться о вдове. И малолетнем сыне.

– У Пифа остался ребёнок?

– Именно. На тот момент мальчику было три года. Его, кстати, назвали Максимом, вероятно, в честь деда. Григорьев присматривал за ребёнком, помогал, и когда тот подрос, отслужил, между прочим, в Псковской десантной дивизии, устроил к себе на работу. Своим помощником.

– Твоя дивизия! – Свиркин мотнул головой. – Вот она как тасуется колода. – Хихикнул: – Сейчас ему должно быть лет…

– Двадцать восемь, – с подчёркнутой вежливостью улыбнулась ему Ванга. – Кирилл только что сказал об этом.

– Угу, – упомянутый Кирилл извлёк из своей стопки бумаг нижний лист, показал его остальным. На нём была отпечатана фотография.

Цветное изображение:

– Знакомьтесь: сын Пифа, Епифанов Максим Евгеньевич. Молодой человек, без особых примет, на фоне авто, вероятно, собственного.

Ванга посмотрела на фото как-то исподлобья:

– Где он сейчас живёт? – её голос прозвучал чуть ниже привычного регистра.

– Далеко не уехал от семейного гнёздышка, – ухмыльнулся Кирилл. – Прописан на Нижнепервомайской.