Самое печальное? Я. Я отрежу от него кусочки, если это будет означать, что я могу его заполучить.
Я все еще злюсь на него, не зная, что это значит для нас, и не могу отрицать, что часть меня все еще не доверяет ему. Я хочу, чтобы он поделился со мной всем, но интересно, считает ли он, что я слишком неуравновешенна, чтобы сделать это. И, возможно, так оно и есть.
Мое настроение только ухудшается, когда я сталкиваюсь с Мией после купания. Почувствовав себя особенно одинокой, я подумала, что купание поможет мне гораздо меньше тосковать по Базу. Это жалкая попытка, и я знала это.
Я резко останавливаюсь, когда вижу, как Мия выходит из спальни База. Мои брови низко опускаются, подозрение густеет в венах. Я ей не доверяю. Баз сказал, что уволил ее, и я не могу не чувствовать, что у нее имеются скрытые мотивы. Не знаю, то ли это потому, что она явно влюблена в База, то ли из-за чего-то большего.
— Что ты здесь делаешь?
С ее руками, полными сумок и папок, я хмурюсь еще сильнее.
— Себастьян попросил, чтобы я захватила свою одежду, которую забыла здесь, для быстрой поездки.
Мое сердце сжимается, неуверенность заставляет мой желудок скручиваться.
— Поездки?
Она замечает замешательство, написанное на моем лице.
— Да, мы вылетаем сегодня вечером.
Моя челюсть сжимается, и приходится приложить все усилия, чтобы сдержать гнев и ярость. Я вдруг чувствую, что краска сошла с лица. Предательство проходит через систему. Он даже не потянулся ко мне после той ночи, но у него есть время для нее?
— Он тебя уволил, — цежу я сквозь зубы.
Ее губы сжимаются при напоминании.
— Не благодаря тебе, я уверена. И это не рабочая поездка.
Мой желудок сжимается от картины, которую она явно рисует для меня. Я знаю, что мы не пара, но после ночи мне показалось, что что-то изменилось. Наверное, я ошиблась. Не знаю, чему я удивляюсь. Я знала, что не могу ему доверять. Это только доказывает.