Брайсу очень не хотелось, чтобы она шла. За нее он боялся гораздо больше, чем за Лизу, за своих подчиненных или даже за самого себя.

Между ними установилась какая-то совершенно неожиданная и редкая душевная связь. Брайс чувствовал себя в присутствии Дженни удивительно хорошо и спокойно, и он был уверен, что и она так же чувствует себя в его присутствии. И Брайс не хотел потерять Дженни.

Поэтому он сказал:

– Я бы предпочел, чтобы вы не ходили.

– Я врач, – ответила Дженни так, словно принадлежность к этой профессии не только налагала на нее моральные обязательства, но и служила щитом, способным оградить ее в случае опасности.

– Здесь у нас настоящая крепость, – продолжал уговаривать он. – Тут безопаснее.

– Здесь нигде нет безопасного места.

– Я не говорил, что здесь безопасно. Я сказал «безопаснее».

– Им может понадобиться врач.

– Если они подверглись нападению, то либо уже мертвы, либо пропали. Раненых мы пока что не находили.

– Всегда бывает первый раз. – Дженни повернулась к Лизе и попросила: – Голубушка, принеси мою медицинскую сумку.

Девочка побежала в тот угол вестибюля, где у них было оборудовано нечто вроде походного лазарета.

– Ну уж она-то точно останется здесь, – сказал Брайс.

– Нет, – ответила Дженни. – Она будет со мной.

– Послушайте, Дженни, – с отчаянием в голосе произнес Брайс, – в конце концов, у нас здесь ситуация военного положения. Я могу просто приказать вам остаться.

– И как же вы заставите меня выполнить этот приказ? Под дулом пистолета? – спросила Дженни, но без враждебности в голосе.

Вернулась Лиза, неся с собой черную кожаную сумку.

Сара Ямагути уже стояла у выхода и оттуда окликала Брайса:

– Побыстрее. Пожалуйста, поторопитесь.

Но если на передвижные лаборатории действительно напало оно, то спешить уже, возможно, и не было смысла.