– В этих тканях у клеток по большей части вообще нет никакой структуры!

– На моем образце то же самое, – подтвердила Дженни.

– Но ведь у любого органического вещества должна быть какая-то определенная клеточная структура, – сказала Сара. – Она же служит главным признаком органического вещества, любой живой ткани, будь то растение или животное.

– Мне это вообще не кажется органическим веществом, – ответила Дженни, – но ведь это же невозможно.

– Невозможно, – согласился Брайс. – Мы все видели, что оно живое. Даже слишком живое.

– Кое-где видны клетки, – сказала Дженни. – Но очень немного. Просто отдельные клетки то здесь, то там.

– В моем образце такая же картина, – сказала Сара. – И похоже, что каждая клетка живет своей собственной жизнью, совершенно независимо от других.

– Они действительно очень далеко отстоят друг от друга, это верно, – согласилась Дженни. – Такое впечатление, будто они свободно плавают в море неструктурированной материи.

– У этих клеток очень подвижные и гибкие стенки, – сказала Сара. – И тройное ядро. Странно. Причем оно занимает почти половину внутреннего объема клетки.

– А что это значит? – спросил Брайс. – Что из этого следует?

– Не знаю, что это может значить и насколько это может оказаться существенно, – проговорила Сара, отстраняясь от микроскопа и нахмурившись. – Я просто не могу пока взять все это в толк.

На всех трех экранах компьютера вспыхнул один и тот же вопрос:

– ЧТО, НЕ ОЖИДАЛИ, ЧТО ПЛОТЬ САТАНЫ ОКАЖЕТСЯ ТАКОЙ ТАИНСТВЕННОЙ?

* * *

Образец плоти, который предоставила в их распоряжение перевоплощающаяся протоплазма, был величиной с мышь. Но пока он далеко не весь был израсходован на различные пробы и анализы. Примерно половина его еще находилась в чашке Петри, стоявшей на рабочем столе.

Эта половина непрерывно мелко подрагивала, как желатин.

Вот она снова превратилась в паука, и тот беспокойно забегал по чашке.

Паука сменил таракан, тоже какое-то время носившийся по чашке взад-вперед.

Потом она превратилась в слизняка.

В сверчка.