– С чего это вдруг оно стало таким покладистым? – удивился Тал.

– Потому что оно понимает: что бы мы о нем ни узнали, нам это не поможет, мы ничего не сможем ему сделать, – угрюмо произнес Брайс.

– Должен быть какой-то способ, – возразила Лиза. – Нельзя терять надежду. Никак нельзя.

Дженни удивленно следила за тем, как теперь уже и мышка растаяла и превратилась в комочек бесформенной плоти.

– ДАРУЮ ТЕБЕ ЭТУ ЧАСТЬ СВЯЩЕННОГО ТЕЛА МОЕГО, – сообщило оно, перефразируя слова Священного писания и явно насмехаясь над ними.

Комок тканей то покрывался сверху рябью, то вспучивался, в нем образовывались провалы, из которых в следующий же миг что-то выпирало, а там, где только что торчали выпуклые узлы, внезапно раскрывались отверстия. Комок ни на долю секунды не мог оставаться спокойным – точь-в-точь как та основная масса этой протоплазмы, которая убила Фрэнка Отри и которая тоже то ли не хотела, то ли не могла ни одного мгновения побыть без движения.

– СМОТРИТЕ НА ЧУДО ПЛОТИ МОЕЙ, ИБО ТОЛЬКО ВО МНЕ ВОПЛОЩЕНО БЕССМЕРТИЕ. НЕ В БОГЕ. НЕ В ХРИСТЕ. НО ТОЛЬКО ВО МНЕ.

– Теперь я понимаю, что вы имели в виду, когда говорили, что оно находит для себя удовольствие в издевательстве и насмешках, – сказал Флайт.

Экран мигнул. На нем появились новые слова:

– МОЖЕТЕ ДОТРОНУТЬСЯ.

Экран снова мигнул.

– ПОТРОГАЙТЕ. ОНО НЕ ПРИЧИНИТ ВАМ ВРЕДА.

Никто не двинулся с места, не прикоснулся к дрожащему комочку странной, неведомой плоти.

– БЕРИТЕ ПРОБЫ ДЛЯ ИССЛЕДОВАНИЙ. ДЕЛАЙТЕ С НИМ ВСЕ, ЧТО ХОТИТЕ.

Опять мигнул экран.

– ХОЧУ, ЧТОБЫ ВЫ ПОЗНАЛИ МЕНЯ.

Снова мигание.

– ХОЧУ, ЧТОБЫ ВЫ ПОЗНАЛИ ВСЕ ЧУДЕСА МОИ.

– Похоже, у него есть не только разум и самосознание, но и изрядная доля тщеславия, – проговорил Флайт.

Наконец Сара Ямагути не без колебаний протянула руку и дотронулась кончиком пальца до маленького комочка протоплазмы.