Они постояли, прислушиваясь к окружавшему их городу. Ни звука. Только легкое дуновение ветерка.

– Оно мертво, – проговорила наконец Лиза.

– Откуда нам это знать, – возразил Брайс.

– Но неужели же вы сами не чувствуете?! – стояла на своем Лиза. – Это же ясно! Его больше нет! Оно мертво. Это же просто разлито в воздухе, как вы не чувствуете!

Брайс вдруг ощутил, что девочка и в самом деле права. Присутствие перевоплощающейся протоплазмы давало себя знать не только физически, но и духовно: он же сам ощущал тогда висевшее в воздухе зло, почти осязаемую враждебность. По-видимому, вековечный враг создавал вокруг себя какое-то поле – вибрации? или какие-нибудь психические волны? – невидимое и неслышное, но воспринимаемое на уровне инстинктов. Оно как будто оставляло в душе грязное пятно. Теперь такого поля не было. В воздухе не висела угроза.

Брайс глубоко вздохнул. Воздух был чистый, свежий, приятный.

– Если не хотите прямо сейчас забираться в машину, не волнуйтесь, – проговорил Тал. – Можем подождать. Со мной все в порядке. И ничего не случится.

– Я передумал, – сказал Брайс. – Можем ехать. Никто нам не помешает. Лиза права. Оно мертво.

* * *

Когда они уже уселись в одну из полицейских машин и Брайс включил мотор, Дженни вдруг сказала:

– Помните, что говорил Флайт об интеллекте этого создания? Когда он разговаривал с ним в тот раз через компьютер, Флайт сказал ему, что разум и самосознание оно обрело только после того, как стало питаться разумными существами.

– Я помню, – ответил Тал, сидевший вместе с Лизой на заднем сиденье. – Ему еще тогда эти слова очень не понравились.

– Ну и что? – спросил Брайс. – Что вы хотите сказать, доктор?

– Ну, если оно обрело разум и знания, поглотив разум и знания людей, которых съело… не следует ли отсюда, что жестокость, злобу и коварство оно тоже получило от нас, от людей? – Дженни видела, что ее вопрос пришелся Брайсу сильно не по душе, но все-таки продолжала гнуть свое. – Когда начинаешь об этом задумываться всерьез, то приходит мысль, что, быть может, единственные настоящие дьяволы – это сами люди. Не все, не род людской в целом, а только те из нас, кто как-то изломан внутренне, кто не способен испытывать сочувствие, сострадание. Если этот оборотень был и вправду тем Сатаной, о котором говорится в легендах, то возможно, что зло, которое есть в людях, вовсе не отражение дьявола в них. Возможно, наоборот, что сам дьявол всего лишь отражает, воплощает в себе ту дикость и жестокость, что присущи роду человеческому. Быть может… мы сами породили дьявола в своем воображении.