Макс кивнул.

– Ага, как что-то сгнившее. Как будто кого-то стошнило после того, как он съел на ярмарке два рожка сахарной ваты и залез на «Зиппер».

– Да, наверное, вроде того. Так что если мы почуем этот запах…

– То будем знать, что Шелли уже близко. Отлично.

Солнце на западе опускалось все ниже. Сумерки сильнее и сильнее сгущались на горизонте. Из-за холодного ветра ребята сутулили плечи.

Ньютон рассмеялся и произнес:

– Знаешь, мама убьет меня, когда все это закончится.

Максу нравилось, что Ньютон продолжает думать таким образом – по-прежнему представляет, что все это закончится. Что когда-то они окажутся дома, в безопасности.

– Зачем ей, Ньют? За что убивать-то?

– За все это. За то, что ввязался.

– Мы ни в чем не виноваты, Ньют. Просто с нами случилась жуткая история.

– Да знаю я, знаю. Моя мама просто иногда такая… Слишком заботливая, понимаешь? Прямо с ума сходит. Помнишь, нам на дом задавали проект с мучным младенцем?

Конечно, Макс помнил. Учительница дала каждому по бумажному пакету с мукой, чтобы ребята заботились о нем как о ребенке. Кое-кто из учеников не воспринял задание всерьез. Иф сбросил своего мучного младенца с крыши школьной подсобки и улюлюкнул, когда тот взорвался на площадке для игры в классики. Кент обмотал весь пакет клейкой лентой, чтобы не было разрывов. Услышав об этом, учительница нахмурилась. «Ты ведь не станешь заклеивать скотчем настоящего ребенка, правда?» – спросила она у Кента. «Да неужееееели?» – ответил Кент с наглой улыбкой, вызвав у остального класса смешки.

– Я правда старался хорошо ухаживать за своим, – сказал Ньютон. – Нарисовал на пакете лицо, и все такое. Но дело в том, что у меня потные руки. Это патология. Ступни и подмышки тоже потные. Ничего не могу поделать. Каждый раз, когда я прикасался к пакету, тот становился мокрым. Потом начал разваливаться на части. Я велел себе перестать возиться с ним, но ничего не мог с собой поделать. Все время прикасался, просто чтобы убедиться, что он на месте и в безопасности. Пакет слегка надорвался, потом еще немного, пока наконец совсем не развалился. Мой мучной младенец… Вроде как умер. Наверное, я его убил.

– Это просто дурацкий пакет с мукой, Ньют.

Ньютон скорчил гримасу, которая означала: «Ничего ты не понял, чувак».

– Я просто говорю, что иногда чем больше о чем-то заботишься, тем больше вреда наносишь. Не нарочно же, понимаешь? В конечном итоге причиняешь боль тому, кого любишь только потому, что слишком стараешься. Вот что иногда делает со мной мама. Она так хочет, чтобы я был в безопасности, что это, как ни странно, мне же в конце концов и вредит. Но, знаешь, я все понимаю. Наверное, нет на свете ничего тяжелее, чем заботиться о ком-то. Стараться сделать так, чтобы он не пострадал.