— Ладно! — буркнул он. — Я признаю это. Я ненавижу этот мотель — всегда ненавидел.
— Не только это, мальчик, — и снова: маль-чик — бум-бум-м — ритмичный голос, вырывающийся из пасти смерти. — Ты ненавидишь
— Я мог бы заняться чем-нибудь и похуже. Ты сама всегда это говорила. По крайней мере, я не шлялся по улицам и не попадал в неприятности. Разве не лучше самосовершенствоваться?
— Самосовершенствоваться? Ха! — он чувствовал, что теперь она стоит у него за спиной, смотрит сверху вниз. —
— Между прочим, это книга по истории цивилизации инков…
— Уж конечно. И, могу поспорить, в ней полно гадостей об этих грязных дикарях — как в той, что была у тебя о Южных Морях. А, ты думал, я не знала о
— Психология — это не мерзость, мама!
— Он называет это психологией! Много ты знаешь о психологии. Я никогда не забуду, с каким бесстыдством ты говорил со мной в тот раз, никогда не забуду. Чтобы сын
— Но я только пытался объяснить тебе. Это то, что принято называть Эдиповым комплексом, и я думал, что если бы мы вдвоем взглянули на проблему трезво и хотя бы попытались понять ее, может, что-нибудь изменилось бы к лучшему.
— Изменилось бы, мальчик?