– У тебя двойные стандарты.
– Я даже не рассчитываю, что ты поймешь.
– Я только что спас тебя, ясно? Он бы тебя не отпустил, – отрезал Кристиан. – Бегали бы с ним вместе по лесу, одетые в шкуры. Близость к природе, здоровое потомство, сырое мясо на обед и ужин, а в качестве кормушки – ближайшая деревня… Иногда я поражаюсь тебе, Александра, честное слово! Должен же быть какой-то предел твоей наивности?!
– Заткнись! Ты ничего не понимаешь!
– Ваше трогательное объятие выглядело красноречиво. Должен тебя разочаровать, это не взаимно.
– Я понятия не имею, о чём ты, – прошипела она. – И попросила тебя молчать. Или ты бесишься, потому что ревнуешь?
Кристиан устало посмотрел на нее:
– Головой ударилась?
– А как тогда понимать прикажешь?
– Меня раздражает необъективность. Просто представь, скольких он убил. И ты даже толком не знаешь, ради чего. И если бы ты ему не понравилась, то была бы в их числе. Ты относишься к нему так, потому что он вызвал в тебе Стокгольмский синдром. Виртуозно. Даже я бы лучше не справился. Ты должна уметь здраво оценивать ситуацию, Александра.
– Это не Стокгольмский синдром…
– Да? Тогда ты сейчас скажешь, что и правда влюбилась в это… существо? Фу, Александра, от него же псиной воняет!
– У него много недостатков, но у него есть то, чего нет и никогда не будет у тебя. У него человеческое сердце.
Кристиан молчал.
– Я не ошибаюсь в людях. Он творил ужасные вещи, он осознавал их. Но в нём есть светлое пятнышко личности. Понимаешь… словно кто-то попытался сломать его, но сломал не до конца. Ты видел, как он двигается? Он бы сделал тебя в этом поединке, и ты это знаешь. Так что большой вопрос, кто кого из нас спас. Ещё раз заикнешься о моих чувствах, я вернусь к нему.
– Я три дня тебя искал! – прошипел Кристиан и не сказал более ничего.