Глаза Гретхен вновь распахнулись, но она быстро овладела собой.

   - Я ехала с работы. В то время я подрабатывала посудомойкой в «Western Sizzlin», мне нужны были деньги на колледж. Я ехала одна. Было уже поздно, может, половина одиннадцатого. Я помню, что устала. Но в то время я много училась и работала, кроме того, помогала на ферме. Поэтому уставшей чувствовала себя всегда. Еще помню, что чуть не засыпала за рулем, поэтому мне хотелось остановиться и подышать свежим воздухом.

   Талия ободряюще улыбнулась:

   - У вас прекрасно получается. Вы не помните, не пили ли вы что-нибудь перед тем, как ехать домой? Или, может быть, вы где-нибудь останавливались?

   - Я работала на кухне, и нам разрешалось пить колу столько, сколько хотим. Я мыла посуду, и мне не хотелось каждый раз брать чистый стакан, поэтому я свой стакан отставляла и пила только из него.

   - Значит, кто-то мог подсыпать что-то в ваш стакан, - заметила Талия.

   Гретхен закусила губу:

   - Думаю, да. Боже, какой же глупой я должна была быть.

   - Вы должны были исходить из того, что на вашем рабочем месте вы застрахованы от таких вещей, - сказал Дэниел. От благодарного взгляда, который бросила на него Гретхен, хотелось громко кричать.

   Ее изнасиловали, но она считала, что большая часть вины лежит на ней.

   - Агент Вартанян прав. Вы ни в коем случае не вели себя неосторожно или делали что-то не так. Что вы помните, когда проснулись?

   - Мне было плохо, болела голова. И я была… ранена. Я помню, что… истекала кровью. – Гретхен сглотнула, и ее губы задрожали. – На мне были белые трусы. Совершенно новые, я их берегла, потому что они были дорогими. А тогда они были разорваны… - Взгляд опустился в пол. – Я сама была полностью разорвана.

   - Вы проснулись в своей машине, - ласково направила разговор Талия. Гретхен кивнула. – Значит, трусы были на вас. Вы были полностью одеты?

Гретхен снова кивнула:

   - А на фотографиях, которые есть у вас, я…? – На ее глаза навернулись слезы.

   Дэниелу тоже хотелось плакать.

   - Никто не увидит этих фотографий, - тихо произнес он. – Ни одна газета их не получит.

  Она заморгала, и слезы потекли по ее щекам.

   - Спасибо. Там была бутылка.

   - Какая бутылка? – продолжала расспрашивать Талия. Гретхен комкала в руках платочек.