Моника, услышав его голос, проснулась.

— О, сыночек, слава Богу, очнулся! Как ты себя чувствуешь?

Мэтт не ответил на вопрос.

— Что произошло?

— Плохо тебе было, стонал, — Моника украдкой бросила на девушку предостерегающий взгляд, веля не упоминать о Кэт. — Помнишь?

— Нет, не помню. Я никогда не помню. А что у тебя с рукой, Кэрол?

— Порезалась… нечаянно.

— А что ты делала такого ночью, чтобы порезаться? И чем?

— Воду в стакане принесла, чтобы лицо тебе промокнуть. А стакан упал. Ну, я когда осколки собирала, порезалась, — объяснила Кэрол, не смотря на него. Врунья из нее была никудышная, она знала об этом, поэтому и посмотрела в сторону, чтобы не покраснеть. Но, кажется, Мэтт ей поверил.

А что, вполне разумное объяснение. Не мог же он догадаться о том, что заставил ее пролететь через всю комнату…

— Ну, и чего вы сидите надо мной, как над покойником? — улыбнулся он.

— Бог с тобой, не говори такие страшные слова! — испугалась Моника. — Накличешь беду.

— Хм, от меня она приглашения не дожидается! — пошутил Мэтт. — И визитами своими балует, как никого, наверное. Нравлюсь я ей.

Моника покачала головой, не одобряя юмор сына, который никогда ему не изменял. На кухне зазвонил телефон.

— Да, кстати, ночью Джек Рэндэл звонил. Спрашивал, все ли у нас в порядке, — вспомнила Моника, выходя из комнаты. — Странный он какой-то.

— Да, странно, — согласилась Кэрол и недоуменно пожала плечами, смотря на Мэтта. — Может, во времени запутался, подумал, что вечер? Он бывает таким рассеянным.

— Кэрол, иди, опять он! — окликнула Моника.

— Может, случилось чего? — Кэрол разволновалась и поспешила к телефону.

«Господи, только бы с Куртни и Рэем все было в порядке!» — взмолилась она про себя и взяла трубку.

— Алло!