— Значит, вы за то, чтобы уехать? — уточнил он у Моники.

— И вы еще спрашиваете? Разве от такой помощи, какую предлагаете вы, отказываются?

— Я почти уверен, что ваш сын откажется.

— Почему вы так думаете? — удивилась женщина. — Мэтт, так же как и я, будет очень рад возможности начать новую жизнь, на новом месте, на новой работе…

— Видите ли, есть одна загвоздка. Кэрол. Он, наверное, не захочет уезжать без нее.

— Конечно, не захочет! Мы уедем все вместе. Они поженятся, и мы заберем девочку с собой.

— Оторвете от людей, которые ее любят, и которых любит она? Заставите бросить университет? К тому же у нее больная мать, о которой она должна заботиться.

— Мать? Какая еще мать? — губы Моники скривились от презрения. — Да вы хоть знаете…

Она резко замолчала и не стала продолжать. А он не настаивал.

Встретившись с пронзительными серыми глазами, она поняла, что он знает. Знает все. Неужели Кэрол ему рассказывала?

— И, тем не менее, — спокойно продолжил адвокат. — Она хочет быть рядом с матерью, потому что любит ее… как ни странно. Кэрол вообще немного странный человек, не находите? Ладно, сейчас не об этом… Я считаю, что пока вы должны уехать с Мэттом вдвоем. О том, что он будет проходить лечение ей знать не обязательно, как и о его психологических проблемах. Мэтт вылечится, начнет работать, встанет на ноги, и тогда вы можете делать, что захотите — играть свадьбу, забрать Кэрол к себе.

— Вы, конечно, правы, так было бы лучше. Но мне кажется, что она сама не захочет ждать и решит уехать с нами сразу.

— А я в этом уверен! Она так и сделает! Но она — молодая и горячая, в таком возрасте идут на поводу у чувств, а не руководствуются разумом и логикой, не задумываются о последствиях. И бесполезно пытаться в чем-то убедить. Вы женщина мудрая, знаете жизнь и должны все понимать. Она сейчас все бросит, сорвется и уедет. А если что-то пойдет не так? Если болезнь Мэтта окажется более сложной, чем мы предполагаем, если на его лечение потребуется больше времени? Если, в конце концов, у них ничего не получится — что тогда? Вы-то ничего не теряете, а вот она окажется у разбитого корыта, ее жизнь окажется поломанной — ни образования, ни профессии. Почему же вы молчите, глаза спрятали? Разве я говорю что-то не правильно?

— Она не бросит его, она мне обещала, — тихо, но твердо проговорила Моника. — Без нее он будет страдать. Она должна быть с ним при любых обстоятельствах, должна помочь ему выздороветь, встать на ноги, как вы выражаетесь.

— Должна? — глаза адвоката недобро сузились, а в голосе появился лед. — Она вытащила вашего сына из тюрьмы, и мне кажется, это не она вам должна, а наоборот. Я понимаю, вас волнует, прежде всего, благополучие вашего сына, чтобы ему было хорошо. Это очень эгоистично с вашей стороны. Вы только послушайте себя — получается, что Кэрол вам чем-то обязана. Обязана вызволить вашего сына из тюрьмы, обязана заботиться о его лечении, поднимать его на ноги! Оказав вам помощь один раз, она «должна» отныне делать это всегда? Так вы считаете? Не вы должны как-то отблагодарить, а тот, кто вам помог, должен, обязан заботиться о вас и решать ваши проблемы далее. Может, я тоже что-то вам должен? Вы говорите, не стесняйтесь!