— Что ты на меня так уставилась? Я не ясно выразился? Проваливай.

Глаза Кэрол заслезились от дыма, но не только дым был тому причиной. Отвернувшись, она сползла с кровати и окинула растерянным взглядом комнату, ища свою одежду. Все тело забилось в мелкой нервной дрожи, но она призвала на помощь всю силу воли, чтобы оставаться спокойной… или, по крайней мере, таковой выглядеть.

Ошеломленная и как будто оглушенная неожиданной развязкой безумной ночи любви, которая внезапно обернулась кошмаром, она не без усилий вспомнила, что ее одежда осталась в гостиной и прихожей.

Не глядя больше на Джека, она вышла из спальни, хладнокровная и безразличная. В ее груди на самом деле словно все замерзло, заледенело, а сердце превратилось в мертвую глыбу льда. Только руки по-прежнему дрожали, и с этим она ничего уже не могла поделать.

Как во сне, она спокойно оделась, обулась, пригладила, как могла, растрепавшиеся волосы, подобрала с кресла сумочку и, подняв глаза, увидела Джека. Он стоял в дверях в одних штанах и, прислонившись плечом к косяку, наблюдал за ней. Всего лишь миг они смотрели друг другу в глаза, но этого было достаточно, чтобы Кэрол вдруг пришла в себя и ощутила, как в груди разливается боль, смешанная с гневом и стыдом.

Краска залила ее лицо, вызвав на лице Джека злорадную издевательскую ухмылку. Отвратительную, мерзкую ухмылку. Совсем недавно ей показалось, что она его любит до безумия, теперь же внутри вспыхнула жгучая ненависть. Боже мой, как она могла ему поверить? Как могла забыть о том, какой он есть на самом деле, мстительный, безжалостный! Почему не почувствовала подвоха в его любезности, когда он с ней разговаривал, в его нежности и мягкости, зная, что он не может просто так простить обиду, что не успокаивается, пока не расквитается, почему?

— Внизу тебя ждет такси, — сказал он, подавив ухмылку.

— Как всегда ты очень любезен, — с отвращением изогнув губы, ответила Кэрол.

— Конечно, — улыбнулся он. — А теперь убирайся из моего дома!

Резко изменившись в лице, он покраснел, а глаза его вспыхнули бешенством.

— Вон!!! Пошла вон!!! — зарычал он с таким видом, что еще минута — и он ее убьет.

Кэрол прошла мимо, чувствуя, как сжалось от страха сердце, но все же заставила себя бросить через плечо насмешливую фразу:

— Не надо так нервничать, Джек. Меня уже нет, и считай, что и не было.

Прежде чем он успел бы сказать ей в ответ что-нибудь сокрушающее, она вышла и закрыла за собой дверь. Не так, как он когда-то, что чуть стены не рухнули, а тихо и аккуратно. Но как только она оказалась за дверью, из горла ее вырвались рыдания, и она бросилась к лифту, спеша поскорее убраться отсюда и забыть обо всем, как страшный сон. Очередной страшный сон. Вся ее жизнь заключалась в том, чтобы стараться о чем-то забыть. Вся ее жизнь — это страшный сон.