Кэрол на мгновенье задержала на нем широко раскрытые глаза и судорожно сглотнула, невольно содрогнувшись.

— А как же ты выжил?

— Не знаю… выжил как-то. Повезло, наверное. Нашли в пустыне среди трупов и в госпиталь отвезли.

Он говорил об этом спокойно и невозмутимо, как о чем-то естественном и обычном, лишь едва заметная нотка горечи звучала в его голосе. Но Кэрол пробирала дрожь до костей, когда она пыталась представить то, через что ему пришлось пройти.

— Когда я был в беспамятстве, мне снился сон… я его так хорошо запомнил, — задумчиво продолжил он.

— Тебе снилась я и Эмми?

Он изумленно повернулся к ней.

— Да… а ты откуда знаешь?

— В то время я тоже была между жизнью и смертью, — медленно проговорила Кэрол, чувствуя, что уже ничему не удивляется. — И я видела во сне тебя. Ты приходил к нам с Эмми, и мы с ней удивлялись, что ты так вырос… Ты нам говорил, что ты солдат. И одет был в военную форму. Ты звал меня с собой, а я испугалась и не пошла. Не захотела оставлять Эмми. Просила тебя остаться с нами, но ты сказал, что не можешь этого сделать, и ушел.

По тому, как побелело его лицо и шокировано застыл взгляд, Кэрол поняла, что ему снилось то же самое, и улыбнулась.

— Стало быть, души наши встречались, пока тела, покинутые, валялись на больничных койках, — с иронией сказала она.

Он не нашелся, что ответить, и растерянно посмотрел на дорогу впереди, задумчиво коснувшись сжатым кулаком губ.

— Как странно, — чуть слышно сказал он спустя некоторое время. — Знаешь, почему мне запомнился этот сон? Потому что когда я очнулся и вспомнил о нем, у меня появилась странная навязчивая мысль, что ты умерла. Там, во сне, мне почему-то думалось, что Эмми умерла, и ты не должна оставаться с ней, и я хотел тебя увести. Но ведь тогда я не знал еще, что Эмми на самом деле нет в живых. Странно… правда?

Кэрол неопределенно пожала плечами. Ей казалось, что тому, кого расстреляли в плену и кто после этого расхаживает по земле, как ни в чем не бывало, вообще затруднительно было бы еще чему-то удивляться.

— А второе ранение… если, тебе, конечно, не неприятно мое любопытство, — не удержалась она.

— Осколочное… в голову, — он вдруг улыбнулся и, раздвинув ворот рубашки, снял с шеи стальную цепочку. — Вот, погляди, хирурги на счастье отдали.

Оторвавшись от дороги, Кэрол бросила быстрый взгляд на его большую крепкую ладонь, в которой лежал его страшный талисман — четыре пули и между ними осколок размером чуть больше ногтя.

— Ну, и живучий же ты, Тимми! — ласково улыбнулась она. — Ничего тебя не берет. Так ведь?