— Я хороню? Нет, я никого не хороню. Я же не виновата, что все подумали, что мы умерли. Нас уже похоронили. Мы просто промолчим и уедем, и все.

— А Джек?

— А Джек, наконец-то, оставит нас в покое. И Рэя, и Тимми. Я же говорила, что мне нужно отправиться в преисподнюю, если хочу исчезнуть и не причинять больше никому горя. Вот и отправлюсь. Только мертвую Джек не станет меня преследовать. Ты сам видел, что он творит, чтобы заставить меня вернуться! Что он сделал с Даяной, с Рэем! Хватит! Я не могу это больше выносить… я больше не допущу. Так будет лучше, для всех.

— Но, Кэрол, он же любит вас.

— Вот и хорошо! Пускай узнает, какого это, хоронить тех, кого ты любишь! — с непередаваемой жестокостью проговорила Кэрол, поражая старика. Он смотрел на нее, и не мог поверить в то, что это говорит она, Кэрол, которую он знал.

— Ты изменилась, девочка. Очень изменилась. Я не узнаю тебя, — с болью заметил он.

— Да, изменилась. А кто бы не изменился на моем месте? С волком жить, по-волчьи выть. Как Джек со мной, так и я с ним…

— Кэрол, но ты заставляешь его похоронить сына! Это же бесчеловечно…

— А он и не человек. Он чудовище. Я не говорила ему, что его сын умер. Если он поверил, то это его дело. Почему я должна доказывать ему обратное? Не хочу и не буду. Тогда он не отвяжется от нас. А я не могу позволить ему воспитывать Патрика. Ребенок и так не простой, проблемный, еще не хватало, чтобы Рэндэлы вылепили из него свое подобие, еще одно чудовище! Нет, я должна защитить от них своего мальчика, и прошу тебя мне в этом помочь.

— Кэрол, но Джек… ты его уничтожила.

— Он что, застрелился?

— Нет… пока. Но все может быть.

— Не застрелится, не переживай. Такие не стреляются.

— Ты уничтожила его, Кэрол, — упрямо повторил Касевес.

— Да с чего ты взял?

— Я видел его глаза.

— Уилл, Джека можно уничтожить только одним способом — убить. Больше его ничем не возьмешь. Если он раскается, я буду только рада. Может, хоть это пробудит его совесть!

— А Рэй? Ему-то надо сообщить.

— Нет. Не надо. Поплачет и забудет. Начнет новую жизнь, заведет семью, и не будет хвататься за невозможное и жить пустыми надеждами на то, что я когда-нибудь буду с ним. Так лучше, Уилл. Для него, в первую очередь.

— Ты обезумела, девочка. Ты не понимаешь, что ты делаешь.