Это все напомнило мне проклятый день, когда я умерла в ванной комнате, а затем узнала, что должна спасти Леду Стивенсон.
– Потому что Эттон-Крик не отпустит меня? – с издевкой спросила я и тут же задохнулась, когда Ной схватил меня за шиворот и, как нашкодившего котенка, потянул к себе. Первым желанием было ударить его в пах, а затем в лицо, но я лишь сжала зубы.
– Послушай меня, Кая, – его голос звучал не как просьба, а как приказ. Он сжал мою футболку в кулаке так крепко, что кожа на костяшках пальцев побелела, я перевела взгляд с его кулака на лицо, ожидая увидеть ярость и злобу. Но увидела лишь арктический холод.
Я схватила его запястье, чувствуя пальцами напряженные жилы, но не смогла отодрать Ноя от себя. Он лишь ближе притянул мое лицо к своему и, чеканя слова, медленно произнес:
– Каждый раз, когда тебя долго не было, я сидел на чердаке и наполнял твое тело жизнью. Каждый раз, когда ты задерживалась в Тайной квартире, я поднимался наверх и был рядом. Каждый раз, когда тебе нужна была помощь, ты приходила ко мне, и я давал совет.
– Ты не…
Ной схватил меня за подбородок и поднял голову, гипнотизируя страшным взглядом. Он не причинял мне боль, но я чувствовала себя отвратительно. Он возвышался надо мной, как многоэтажное здание с пустыми окнами. Взгляд подавлял, уничтожал, растворял. И я прикрыла веки, чтобы создать между нами стену. Но его голос продолжал звучать в моей голове. Ужасные слова резали ножом:
–
Услышав ее имя, я тут же распахнула глаза и приказала:
– Убери руку, Ной.
Он отпустил меня, и я отшатнулась.
– Ты сама так захотела, Кая Айрленд. Доведи дело до конца. Только так ты освободишься. Только когда спасешь Леду Стивенсон – тогда сможешь уйти.
– Я ни о чем тебя не просила. Я не желала спасать Леду Стивенсон и не желала возвращаться. Я хочу умереть! – Эти слова сорвались с губ сами собой, и лишь когда я увидела, как ужаснулся Ной, поняла, что они ранили его не меньше, чем меня. Может быть, дальше больше. Я попыталась уточнить:
– Я имела в виду, что я бы не стала бороться…
– Ты всегда борешься, – оборвал он. – Всегда. Как только приходит время умирать, ты отталкиваешь меня. Ты больно царапаешь мою кожу ногтями, – он яростно постучал себя по груди, – больно кусаешь, рвешь мою плоть. Потому что отчаянно не хочешь умирать. Потому что борешься за жизнь до последнего вздоха.
– Не…
– Да! Ты всегда так поступаешь!
Я покачала головой, не зная, что сказать.
Ной – сама Смерть. Я всегда знала, что с ним что-то не так, а ответ, оказывается, был перед глазами. Ной находился рядом, когда я умирала.