Снаружи раздаются шаги. Негромкие. Осторожные, словно кто-то тщательно их контролирует. Идет вдоль фасада. Заглядывает в окна, возможно, чтобы убедиться, что в доме никого, кроме нас, запертых в подвале. Никто не услышит наших криков.

Куда мы направимся, когда убежим?

Бекка брала мои ключи от машины, когда доставала шприц-тюбик. Если она бросила их на прежнее место, я схвачу ключи, пока мы бежим по дому, и поеду в центральное полицейское управление, где работаю. Там наряды дежурят круглосуточно.

Но она могла положить их куда угодно. Не исключено, что они у нее в кармане. Поиски ключей могут стоить драгоценного времени. Лучше бежать. Через заднюю дверь, где нас не ждут. Через забор и дальше по парку, где нас не сумеют преследовать на автомобиле. Может, это и действительно лучший способ скрыться – не тратя время на поиски ключей. Просто поскорее выбраться отсюда.

Я начинаю разминать пальцы на руках. Они были стиснуты несколько часов, и я едва чувствую их. Распрямляю и сгибаю их по очереди, и вскоре онемение сменяется покалыванием. Я двигаю плечами, затем разминаю пальцы на ногах и подтягиваю колени к груди.

– Папа, что ты делаешь?

– Зарядку. Хочешь присоединиться?

София ползет на пятой точке, пока не прижимается спиной к стене. Заводит руки за спину, смыкая их в невидимый замо́к, а потом мы вместе поднимаем ноги и наклоняем головы вправо-влево. Бекка второпях не закрыла засыпное окно угольного желоба бетонным блоком, и я с радостью вижу свет от лампочки около порога и вдыхаю свежий воздух, пусть и холодный.

– Теперь мы с тобой сделаем нечто типа треугольника. Нижнюю часть тела вперед, вот так, затем вытяни ноги, подними их вверх и попробуй, можешь ли коснуться ступней кончиками пальцев. Спину держи прямо, вот так. – У меня получаются две стороны треугольника, а у Софии – все три, и сердце мое ликует от любви к ней. – Отлично. И долго ты можешь продержать…

Мы изумленно переглядываемся, когда стихают звуки дверного звонка.

– У двери кто-то стоит.

– Знаю, конфетка.

– Надо открыть.

Почему они звонят в звонок? Что-то тут не так. Если Бекка побежала к своим соратникам за помощью – даже если она пережила кризис совести, – они бы знали, где мы. Мы вряд ли открыли бы дверь.

Кто же там?

Ответ на этот вопрос следует в ту же секунду: раздается удар в дверь, разносящийся по всему дому.

– Холбрук, открывай!

Дочь смотрит на меня, узнаёт свою фамилию, и лицо ее озаряется радостью. Я предостерегающе качаю головой, шепчу «тс-с-с», пока соображаю, что же происходит, хотя противное сосание под ложечкой уже все мне сказало.