– Маме звоню, – объясняет Кайя.

Он хмыкает и идет на кухню.

Звонок опять уходит в никуда, и Кайя с комом в горле кладет трубку.

Можно попытаться позвонить им уже с дороги. Если нет, просто придется смириться и пару дней не давать о себе знать. Может, мать и догадается, что произошло. Она ведь и сама ждала, когда дочка сбежит.

Кайя проскальзывает наверх, идет в ванную и смывает воду в унитазе, затем возвращается в спальню и открывает шкаф.

Ее рабочая одежда уже разложена на кровати. Кайе сейчас нужен только альбом для рисования. Она спрятала его в задней части шкафа, за туфлями. Миику альбом никогда не интересовал, а вот для нее стал вроде дневника, и она не хотела, чтобы муж случайно на него наткнулся. Поэтому он либо у нее с собой, либо хорошо спрятан.

Кайя тянется к альбому, но пальцы находят пустоту.

– Знаешь, а я видел вас.

Она не слышала, как Миика подошел.

Голова у Кайи кружится. Она встает с колен и поворачивается лицом к мужу.

Он держит альбом в руке.

– Когда намедни проезжал мимо гаража. Видел его машину и твою, они были припаркованы неподалеку, а вы двое пытались спрятаться на передних сиденьях, точно подростки. Это там он тебя трахал? Прямо в твоей машине? И даже не раскошелился хоть на плохонький номерок в каком-нибудь отеле, что тут понастроили?

– Миика…

– Полагаю, и к себе домой он не мог тебя приводить. Там ведь жена. Разве только вы не улучали время, когда она навещала больную мать. У той ведь рак, верно? И вы занимались сексом в их постели, пока его жена сидела у кровати умирающей матери, так, Кайя?

Он открывает ее альбом, а Кайя стоит, вся дрожа от стыда, волнами пробегающего по ней.

Чтобы ей вот так в лицо швыряли злые слова, словно она какая-то легкомысленная… шлюха.

Кайя в ужасе. Она вдруг чувствует себя очень-очень маленькой.

Муж стоит в дверях. Если кинуться бежать, он наверняка преградит ей путь.

– Или ты трахалась с ним в моей постели, Кайя? Это, случайно, не наши простыни?

Миика поворачивает альбом и показывает ей страницу, на которой Кайя нарисовала своего любовника.