– Сколько времени ты за мной наблюдала?

– Какое-то время. Достаточно. Мне хватило, чтобы понять, кому здесь действительно требуется психиатр.

– Ты могла им просто все рассказать.

– А вы назвали бы меня сумасшедшей. Вы бы вывернулись, сочинив им что-нибудь. Вы прекрасно умеете врать, Карен, надо отдать вам должное.

– А история про твою сестру?

– Я просто хотела вызвать у вас какую-то реакцию. Мне было противно видеть вас каждую неделю такой спокойной и сдержанной, зная, что на самом деле творится у вас внутри, за этим фасадом. Я хотела вывести вас из себя, выбить из колеи.

– Именно поэтому ты вломилась ко мне в дом? Украла мои вещи?

– Я не вламывалась к вам – у отца был ключ. Он даже не подозревал, что я о вас знаю, поэтому у него не было оснований его прятать. Кто станет спрашивать, от каких дверей ключи у него на связке? Мама, как всегда, притворялась, будто ничего не замечает.

– Значит, женщина, про которую ты говорила, – та, которую ты, по твоим словам, винила, ненавидела за ее слабость и за то, что позволяет красть у себя мужа…

– Знаете, она даже никогда не пыталась его остановить. – Теперь в голосе Энн звучала горечь, и Карен впервые подумала, что видит озлобленную девочку, узнает ту, которая приходила к ней на сеансы. – Конечно, я ее люблю. Она моя мать, и она спасла меня – не отдала в детский дом или в чужую семью, когда мне было семь лет. Я всем обязана ей. Но я всегда хотела только одного: крепкую семью. Она могла бы мне это дать, но вместо этого решила позволить ему трахать вас. Вы же видели ее, какая она слабая. Готова поспорить, вы подошли к моему дому, и она впустила вас внутрь. Вероятно, еще и чашку чая предложила.

Странным образом у Карен возникло желание защитить жену своего любовника, но она не смогла этого сделать. Эмили не просила ее прекратить встречаться с мужем. Карен всегда удивляли такие женщины, которые притворяются, будто ничего не видят, но ведь именно так поступила и Элеонора. Откуда Карен знать, что она сама не поступила бы так же?

– Тебе не следует винить свою мать. Ты не знаешь, что это такое.

– Чувствовать, что человек, которого ты любишь, от тебя отказывается? – Энн фыркнула. – Нет, об этом я не имею ни малейшего представления. – Она пнула куски засохшей грязи, прилипшие к бетону. – Так что мы будем делать теперь?

– Не знаю, – ответила Карен. У нее опустились плечи от груза всего случившегося, на нее давила вся боль, которую она принесла другим. – Наверное, нам следует пойти в полицию.

На лице Энн на мгновение появилось замешательство.

– Вы же не хотите этого.