Аманда держалась где-то в задних рядах.

Я перевел взгляд с нее обратно на Карла, размышляя о том, что она сказала мне час назад. Чарли наконец-то нашли, так что эта часть истории окончательно закрыта. Оставались ли еще вопросы, требовавшие ответа на этот счет, я пока не знал. С этим можно разобраться потом, если до этого дойдет дело. Но два дня назад я все-таки развел костер на заднем дворе, и знал: теперь не осталось ничего, что привязывало бы мою мать ко всем этим печальным событиям. И видел на лице Карла ту же убежденность, какую и сам чувствовал прямо сейчас в своем сердце. Нет нужды ворошить прошлое. Все мы и так уже достаточно много потеряли.

И наконец я увидел Мари.

Она устроилась где-то в средних рядах, с краю, и улыбнулась, когда увидела, что я заметил ее. Вчера я заходил в ее книжный магазин, прихватив с собой ту старую книгу – «Люди кошмара». Та заняла почетное место на полке прямо напротив прилавка, но без цены, которую обычно пишут карандашом внутри. Я предложил Мари: если эта книга кому-то приглянется, то пусть ее просто забирают за так, и она согласилась со мной.

Потом я помог ей разобрать новые поступления, прямо как встарь, и она сказала мне еще кое-что, довольно многозначительным тоном.

«Знаешь… Силы у меня уже не те, Пол, чтоб и дальше всем этим заниматься».

Я все еще размышлял над этими ее словами. Когда Аманда сегодня напомнила мне, что я преподаватель, я сразу же уточнил: лишь на данный момент. Поскольку, пусть даже неделю назад я и вообразить себе этого не мог, какая-то часть меня уже представляла несколько другую вывеску над магазином. По-прежнему «Джонсон и Росс», конечно же – всегда важно помнить про собственные корни, – но мысль о том, что к этим именам может добавиться и еще одно, не виделась такой уж невероятной. В конце концов, я всегда чувствовал себя там как дома.

Это было то, о чем стоило подумать.

Но в настоящий момент я опять обратился к своим заметкам.

– Рассказ, который я написал, – произнес я. – Тот, который прочла моя мать. Совершенно дурацкий. Он был про одного человека, который в последний раз пытается вернуться домой. Все застопорилось, поскольку я не знал, как его закончить. И до сих пор не знаю. Знаю лишь то, что из этого вышло, когда я и сам так поступил.

А потом я вкратце рассказал о том, что узнал про свою мать после возвращения в Гриттен. Немного, но по крайней мере хоть что-то. Упомянул про друзей, о существовании которых не знал до настоящего момента. Про любовь к чтению, вновь открывшуюся в ее жизни. Про людей, о которых она заботилась и которые в свою очередь заботились о ней.