– Кстати, мне нельзя это вам показывать, – заметила Аманда. – Но я решила, что вам следует знать. Что вы этого заслуживаете.

Наконец Пол поднял на нее взгляд, и она увидела у него на лице такую гамму чувств, что разобраться в ней было практически невозможно.

Если не считать одного.

Облегчение, которое он явно испытал, напомнило ей, как она сама чувствовала себя утром на кладбище.

– Спасибо, – произнес Пол.

44

44

В итоге на вокзал меня отвезла мать.

Вообще-то по пути туда за рулем сидел отец, но к тому времени он более чем отдалился от моей жизни, и эта последняя поездка ради меня была предпринята им крайне неохотно. Он предпочел остаться в машине. Якобы для того, чтобы присматривать за служителями, наводящими порядок на привокзальной парковке, но мы оба знали, что настоящая причина не в этом. Нам было просто нечего сказать друг другу и было проще забыть прощание в машине, чем на станционной платформе. Одна только мать проводила меня туда и ждала поезда вместе со мной, так что я всегда считал, что это она привезла меня туда в тот день.

У меня были туго набитый рюкзак и тяжелый чемодан на колесиках, которые громко постукивали на стыках пола, пока мы пробирались сквозь толпу приезжающих и отъезжающих. Помню, как шелестели и моргали механические табло, меняя цифры и буквы у нас над головами, а из громкоговорителей гулко разносились бессвязные объявления. В зале отправления стоял несмолкаемый гомон множества голосов, отражающийся от выложенных плиткой стен. На этом этапе своей жизни я еще никогда не ездил поездом, и чувства захлестывали меня с головой. Помню, как нервничал. Даже боялся.

Но признаваться в этом не стал.

Мы с матерью не заговаривали, пока не оказались на платформе. Поезд ожидался через несколько минут, и мы нашли себе местечко в теньке.

– Билет с собой? – спросила она.

Мне хотелось взглядом показать ей, что мне уже восемнадцать лет и что я не идиот. Но в тот момент я поймал себя на том, что вспоминаю другую поездку, в которой она меня сопровождала – когда мы с Джеймсом ездили посмотреть на мою новую школу и она задала нам примерно такой же вопрос. Адресован он был тогда скорее не нам, и что-то мне подсказывало, что и сейчас тоже – мать спросила про билет, просто чтобы ободрить себя.

– Да, – сказал я.

– Ну конечно же, – произнесла она. – Прости.

Голос ее звучал искренне виновато, но я мог сказать, что она тоже не может собраться с мыслями и полна нервной энергии. Люди ведут себя так, когда переживают из-за чего-то важного, на что они уже не в силах как-то повлиять.