Глава 82
Покинув ферму Спеллман, Аннетт Рипкен «замкнулась в себе». О дочерях, родной Калифорнии, где прошло её детство, и своей прежней жизни, что она вела до переезда на северо-западное побережье Тихого океана, Аннетт старалась не думать. Она купила небольшой домик к северу от Беллингема и попыталась наладить свою жизнь, новую жизнь. Стены дома перекрасила в кремово-желтый цвет с бирюзовой окантовкой, причем всем говорила, что пожалела о своем выборе такой цветовой гаммы с первым же мазком кисти. Но ни покраска, ни ремонт дома не способствовали восстановлению душевного равновесия. Она испытывала невыразимое унижение и страх. В основном — страх. Аннетт смотрела по телевизору репортажи о задержании Рида Салливана и боялась, что её вечное беспокойство из-за того, что ей известно, приведет к инсульту. Или к онкологии. Вечерами она работала в баре мясного ресторана «Блэк Ангус» в районе Сэмиш-Уэй, где имелась танцплощадка с полом из нержавеющей стали и по пятницам и субботам собиралось много народу. В глазах сослуживцев Аннетт была несчастной одинокой женщиной, которой никак не удаётся сбросить с себя бремя того, что её гнетет.
* * *
Однажды Аннетт, как всегда, вернулась домой с работы поздно ночью. Заезжая в гараж на своём «фольксвагене-жуке», она заметила на улице «Тойоту Камри» серебристого цвета, которая, как ей было известно, принадлежала Триш. Аннетт заглушила мотор и увидела, как в «тойоте» зажегся потолочный светильник, а затем из автомобиля вышли Триш и Алан.
Аннетт продолжала сидеть в тёмной машине, окутанной ещё более густым мраком гаража, и ей хотелось остаться здесь навеки.
Прячась от воспоминаний. От людей, которые направлялись к ней.
Она нажала на кнопку, и ворота гаража резко опустились, словно подъёмный мост. В ту же секунду в ворота постучали, сначала негромко, потом более решительно, поскольку Аннетт не отзывалась. Она выбралась из машины, вошла в дом и распахнула входную дверь. Фонарь на крыльце включать не стала: не хотела оказаться на свету, впрочем, как и её гости.
Супруги Шарп ждали её на темных ступеньках. Триш держала на руках младенца.
— Аннетт, нам надо поговорить, — начал Алан, даже не поприветствовав её. — Нас беспокоят Марни и Дина.
Алан Аннетт никогда не нравился: он напоминал ей одного из её бывших мужей. Она повернулась к Триш.
— Как и ты, Триш, я там больше не бываю. Я не имею никаких дел с кем-либо на ферме Спеллман.
— Да, мы знаем, — ответила Триш.
— Тогда о чём я должна беспокоиться?