Муж Глории жил в Тревильо. Он был директором нескольких гостиниц и много путешествовал вместе с женой, в основном по Южной Америке и Африке. Но потом она заболела, перенесла операцию и химиотерапию, и они решили вернуться в Бергамаску.

Глория неохотно говорила о своем прошлом: слишком уж оно было печальным. Когда она встретила будущего мужа, ей удалось наладить жизнь. Она отказалась от наркотиков и стала вместе с ним заниматься туристическим бизнесом.

Только узнав свой диагноз, Глория ощутила потребность испытать все тяготы материнства, тем более что одного из близнецов она случайно встретила в самолете.

– Он узнал ее первым. Не мать узнала сына, а сын узнал мать, и это ее очень расстроило, – рассказывал муж.

– Это мог быть Брешани? – спросила Илария, показав ему фото.

– Не знаю, Глория не описала мне его внешность. Сказала только, что это был тот близнец, из-за которого она сильно намучилась.

– В каком смысле?

– Когда она родила, социальные службы сразу забрали близнецов и отдали в две разных приемных семьи. Но спустя шесть лет, по странному стечению обстоятельств, которые я не могу проследить, Глория узнала, в какую семью отдали одного из них, и поехала его забирать.

– И ребенка отдали?

– Нет, конечно. Это было полное безумие, а точнее – похищение, но она в тот период была не в себе. Глория просто приехала к школе, усадила сына в машину и увезла. Мальчик, естественно, испытал потрясение: его оторвали от женщины, которую он считал своей матерью, и он оказался у совсем другой женщины, не умевшей себя контролировать и державшей его взаперти. Этот ад длился шесть месяцев, пока их не нашли представители социальной службы и не изъяли ребенка. Его определили уже в другую приемную семью, чтобы биологическая мать не могла его найти. Глория оказалась в психиатрической лечебнице.

– О господи, мальчик за такой короткий срок сменил трех матерей и одновременно двух из них потерял. Травма сама по себе очень тяжелая, не говоря уже о последствиях.

– У Брешани была другая судьба, – вмешался Безана, – он беззаботно рос в приемной семье в Лекко, хотя и оказался там не по своей воле. А как звали того мальчика?

– Когда Глория об этом говорила, она сразу напрягалась и отвечала уклончиво, только без конца повторяла: «мой сын, мой сын, мой сын…» Однако я помню, как она расстроилась, узнав, что в новой семье мальчику дали другое имя. Должно быть, чтобы она его больше не нашла.

– Она рассказывала, что встретила его в самолете. А откуда и куда летел самолет?

– Она возвращалась из Малинди, – ответил муж Глории, – из последнего отеля, где мы работали. Мы летели порознь, потому что я вылетел раньше, чтобы уладить некоторые бюрократические дела.