Потом все растворилось в темноте.

Кайра вскочила с кушетки, на которой лежала, и сорвала с головы шлем, но, ничего не увидев в потемках лаборатории, заметалась из стороны в сторону. Кто-то резко схватил ее за плечи.

– Пустите меня! – выкрикнула она и стала отбиваться.

Мужчина охнул от боли, потом голос, особенно громкий в темноте, приказал:

– Космо, свет на пятьдесят процентов.

Лаборатория немедленно осветилась.

Дезориентированная Кайра замерла на месте. Коллега крепко ее держал.

– Кайра, все в прядке. Ты в лаборатории. Это я, Джимми.

Она огляделась, увидела знакомое оборудование, столешницу из черного мрамора, свою кружку, стоявшую на ней, и начала успокаиваться. Это была не первая процедура переноса памяти, которую они проводили, и обычно она так не реагировала.

– Боже, Джим! Прости.

– Бывало и хуже. – Он улыбнулся и опустил ее. Подержал руки поднятыми еще мгновение, потом потер подбородок.

– Я испугалась.

– Я так и понял.

Он осторожно подвел ее назад к кушетке; она старалась восстановить дыхание.

– Тихо, тихо, – успокаивал ее Джим. – Все хорошо, Кайра. Ты в порядке.

Она села и потрогала горло, ошибочно приняв пот за кровь. Подняла трясущиеся руки к лицу. Ее собственные руки. Она медленно покрутила ими перед глазами.

Чистые.

Ее пульс начал замедляться, но дыхание все еще было прерывистым.

Она постучала пальцами по груди. Джимми сразу же понял и выхватил из кармана белого халата ингалятор. Вырвав у него флакон, она надавила на помпу и с шумом вдохнула.

Секунду спустя Кайра почувствовала, как ее дыхательные пути расширяются. Дыхание стало глубже, спокойнее. Пот на теле начал остывать, и она снова пощупала шею. Джимми наблюдал за ней, обеспокоенный и растерянный.