Он посмотрел на штаны с расстегнутой ширинкой. Потом на тот кожаный ботинок, который не унесла река. На развязанные шнурки. Додо умел сам развязывать шнурки, но иногда ему нужна была помощь Мирко, чтобы завязать их. Судя по всему, в амбаре он разувался.

Может, даже снимал штаны.

Мирко сел на корточки, прижав рубашку к груди, и застегнул ширинку.

– Не понимаю, – прошептал он. – Ты же ничего такого не знаешь. Какого черта ты делал?

Он завязал шнурки.

В тот момент Мирко уверился в непредсказуемости жизни – был в ней смысл или нет.

Он никогда не узнает наверняка, что произошло в амбаре между Додо и девушкой. Или почему болгарин, о котором писали в газетах, очутился там в ту ночь много лет назад. Откуда взялся колокол Даники. И надгробный камень Светланы. Он никогда не узнает, как близнецы оказались на ферме Даники и кто была та женщина на скамейке между ними. Так же, как никогда не узнает, сгорели ли его родители, как мечтали. Мирко решил довериться в этом Богу.

Додо навсегда останется загадкой для Мирко. Возможно, какой-нибудь ученый сможет выдвинуть достоверное объяснение его неимоверной силы. Возможно, в мире даже знают о похожих случаях. Но Додо ведь мог быть и единственным в своем роде? Человеком, которого нельзя объяснить? Едва ли Мирко когда-либо это узнает.

Нет, когда его собственная жизнь подойдет к концу, он не сможет поставить точку и сказать: «Теперь я понял, как все взаимосвязано». Это было бы невероятно. Ставить точки – прерогатива Бога. Если он существует.

– Так и должно быть, – сказал он сам себе. Всегда будут вопросы, которые останутся без ответов. Жизнь полна дырок.

– Как сыр? – спросил бы Додо.

Мирко улыбнулся и посмотрел на большое приветливое лицо, терявшее свои цвета в темноте. И он подумал, что, наверное, ответил бы что-нибудь невразумительное, вроде:

– Да, как сыр. Сыр без дырок – неправильный сыр.

И дал бы Додо что-нибудь пожевать.

Он бросил взгляд на мешок, лежавший неподалеку, и подумал, не стоит ли переодеться в сухую одежду. Хоть он и почти высох, чувствовалась влажность брюк в швах.

Мирко решил не трогать мешок. Вместо этого он накрыл тело Додо огромной рубашкой, которую держал в руках.

– Вот так, – прошептал он. – И хватит болтать ерунду. Вечером я хочу отдохнуть.

Он выудил из куртки сигареты, уселся на траву рядом с телом. Только закурив вторую, он лег на спину и сдвинул кепку на лоб.