Гарри снова сорвал очки и наклонился к Финку. Если бы он мог до него дотянуться, то, вполне возможно, придушил бы его на месте.

— Вы, что?!

— Мы, гм… считаем…

— Мистер Финк, потрудились ли вы до этого слушания изучить законы по поводу несовершеннолетних?

— Да, сэр.

— Великолепно. Тогда скажите мне, по какой статье кодекса податель заявления имеет право заставить ребенка давать показания?

— Я просто излагал нашу просьбу.

— Замечательно. По какой статье кодекса податель заявления имеет право излагать подобную просьбу?

Финк опустил голову и заинтересовался чем-то в своем блокноте.

— Мы с вами тут не в парламенте, мистер Финк. Не изобретаем между делом новые законы. Ребенка нельзя заставить давать показания, как и любого другого обвиняемого в суде по делам несовершеннолетних. Не может быть, чтобы вы этого не понимали.

Финк продолжал внимательно изучать свой блокнот.

— Перерыв на десять минут! — рявкнул судья. — Все из зала, кроме миссис Лав. Пристав, отведите Марка в комнату для свидетелей. — Все эти указания Гарри отдавал уже стоя.

Финк, боявшийся встать, но тем не менее сделавший такую попытку, слегка замешкался, и это окончательно вывело судью из себя.

— Вон, мистер Финк, — сказал он грубо, показывая на дверь.

Цепляясь друг за друга, Орд и Финк устремились к двери. Стенографистка последовала за ними. Судебный пристав увел Марка. Когда он закрыл за собой дверь, Гарри расстегнул мантию и швырнул ее на стул. Взял свою тарелку и устроился перед столом, за которым сидела Реджи.

— Перекусим? — предложил он, разламывая бутерброд пополам и протягивая ей одну половину на салфетке. Она взяла колечко лука и принялась его задумчиво грызть.

— Ты позволишь мальчику давать показания? — спросил он с полным ртом.

— Не знаю, Гарри. А вы как думаете?

— Я думаю, Финк — засранец. Вот что я думаю.

Реджи надкусила бутерброд и вытерла рот салфеткой.