— На первой полосе две большие фотографии Марка, одна — когда его выводят из больницы после ареста, там так сказано, а вторая — когда он вчера выходил из здания суда, с двух сторон у него полицейские. Статью написал Слик Мюллер, он про слушание знает все. На этот раз в порядке исключения он излагает факты правильно. Он говорит, что Марк отказался отвечать на мои вопросы о том, знает ли он о Бойетте и тому подобное, и что я обвинил его в оскорблении суда и отправил в тюрьму. Я там у него настоящий Гитлер.

— Но откуда он узнал?

— Ссылается на неизвестные источники.

Она в уме перебирала всех, кто находился в тот день в зале суда.

— Может, Финк?

— Сомневаюсь. Он ничего не выигрывает от такой утечки, а риск слишком велик. Тут работал кто-то поглупее.

— Потому я и назвала Финка.

— Один-ноль в твою пользу, но я не думаю, чтобы это был юрист. Я собираюсь послать сегодня мистеру Мюллеру повестку и потребовать, чтобы он явился в суд в полдень. Заставлю его назвать мне осведомителя или брошу его в тюрьму за оскорбление суда.

— Замечательная мысль.

— Это много времени не займет. Потом мы сразу начнем слушание по делу Марка. Договорились?

— Конечно, Гарри. Да, мне надо вам кое-что рассказать. У меня сегодня была длинная ночь.

— Я слушаю, — откликнулся он.

Реджи быстро рассказала ему о событиях в офисе, сделав упор на Боно и Пирини и на то, что их не удалось обнаружить.

— Милосердный Боже, — воскликнул он. — Эти люди сошли с ума.

— И они опасны.

— Ты боишься?

— Конечно, боюсь. Ко мне залезли, Гарри, и ужасно страшно знать, что за тобой следят.

Гарри долго молчал.

— Реджи, я не собираюсь отпускать Марка ни при каких обстоятельствах, по крайней мере сегодня. Посмотрим, что произойдет в выходные. Там, где он сейчас, он в большей безопасности.

— Согласна.